Ярмо Господне
Шрифт:
— Звание аколита благонадежно подтверждаю, рыцарь Иоанн. И тождественно тому своечастное возложение обязанностей вашего прецептора. Разумеется, ежели на то будет изъявлено общее согласие мною глубокоуважаемыми клеротами Восточно-Европейской конгрегации.
— Не извольте беспокоиться, сударь. Ваш аколит далеко не самый мелкий фендрик промеж восточно-европейских клеротов.
К тому же на нашей стороне заведомо стоит отец ноогностик-модератор Павел Булавин, в настоящее время возглавляющий малый синедрион конгрегации.
Высочайшему
«Пал Семеныч в собственном репертуаре и амплуа. К чему шел, к тому и пришел во благовремении предержащем. Исполать ему и многая лета на орденском главенствующем посту!
И Ваньке нашему есть, где развернуться под его руководством. Ишь какой дворцовый эрмитаж отгрохал всем на загляденье! Истинно средь стен готического собора…»
Филипп окинул взором стройные контрфорсы, увенчанные легкими антаблементами, соразмерные изящные пилястры, тянущиеся вверх разноцветные стрельчатые окна, снежно-белую приятно искрящуюся и сверкающую облицовку стен…
— Обширно и пустынно у тебя здесь, Иван. Но скучно… Ни дверей, ни людей.
— Насчет дверей так теперь в ордене принято, рыцарь Филипп. Везде скрытые материализованные голографические проекции на каждом входе. У секуляров довольно часто то же самое. Так удобнее и проще охранять и держать под контролем доступ.
Людей же не видать, потому что кавалерственная дама-зелот Анастасия всех разогнала. Кого в поле на ядерных зверьков-мутантов охотиться, кого на ферму упражняться или еще куда-нибудь подальше и покрепче…
Один оперативный дежурный службу несет, бдительно. Думаю, сквайр Наталья ей уже предупредительно донесла о вашем благополучном прибытии, отец Филипп.
— Ладненько, подождем Настасью нашу Ярославну тутока в благорастворении воздусей летних в твоем Версале-Петергофе…
Насколько я уразумел, предусматривался и злополучный, так скажем, вариант моего явления?
— О злополучии речь не шла, сударь, слава Богу, — истово и широко по-офицерски перекрестился Иван Рульников. — Все же, скажу по правде, Настя велела доставить сюда вашу телесную оболочку, буди в каком угодно виде.
Тогда как пророчество рыцаря-адепта Патрика допускает сверхрациональную вариативность. Согласно одной из интерпретаций, вы и ваш асилум не принадлежите настоящему времени в скалярной прогрессуре.
Скажем проще. Появление малоодушевленного альтерона или одержимого кадавра было бы вполне допустимым рациональным истолкованием.
Для того мне и пришлось дважды драться на дуэли, Фил Олегыч. За себя, за вас и за моего тогдашнего арматора рыцаря Патрика. Чтоб негодяи по злобе лгали поменьше и неизреченного прорицания облыжно не искажали.
Божье благорасположение на нашей стороне! И никак в общем-то иначе…
— Пожалуй…
Филипп ощупал в поясном кармашке брюк тот самый переходящий серебряный доллар:
«Хитромудрый дед Патрикей меня таки уел
Лазерные пушки «рист» и чудо-батарейки «арви» дорогого стоят. Скажите, пожалуйста, Виктория наша Федоровна весьма и весьма отличилась на нивах и пажитях продвинутых наук и технологий!..»
— Все-таки, Фил Олегыч, вы меня маленького хитренько так обманули. Помните, обещали, как если бы наш возраст психологически сравняется, когда вам будет сорок, а мне тридцать?
— Э-э-э, брат, ты мой! Ты ведь повзрослел, отличительно возмужал, меня по возрасту прямолинейно обогнал. Набрался опять же всяко-разно житейской мудрости, опыта, научных познаний…
Куда мне до тебя, коли сорок приснопамятных лет перед тем я даже свой пед и бред толком не успел закончить?
— Так то у секуляров краткоживущих. Вы теперь можете поучиться в другом каком бы то ни было университете.
Не о том речь, прецептор Филипп. Должен вам сказать: сколько бы ни прошло скалярного времени, я как и прежде ваш ученик и подопечный рыцаря Патрика.
Нарочно притворяться мне не надо, если наш харизматический возраст запредельно превышает мои ничтожные знания и недостаточные силы. Бессрочно и урочно мне вас обоих ни в коем образе и подобии не догнать. Если мне не суждено стать адептом…
— Не могу не согласиться, коль скоро конечное пространство-время было, есть и до конца пребудет вовсе не тем, чего и как о нем думают в заурядном материалистическом приближении…
Близкое появление кавалерственной дамы Анастасии рыцарь Филипп отметил незамедлительно по изменению окрестной сверхрациональной топологии. Настя переместилась в здание напротив, но наружу не спешила.
«Прихорашивается жена моя венчанная, гардеробное и косметическое великолепие наводит…
Транспортал и доступ к убежищу в месторасположении нашего бывшего жилища сохранились в неприкосновенности. Тождественным образом и орденский транспортный узел под бывшей Круглой площадью имеет место быть.
В это же время мой достопримечательный октагон-перекресток в Доме масонов нынче недоступен. Не уцелело и само мирское архитектурное сооружение.
Восстановление былого весьма возможно при возобновлении тетраевангелического ритуала с теургическим участием четырех прежних действующих лиц и исполнителей. Посмотрим благорассудительно…»
— Филипп Олегыч, Настя сейчас к нам выйдет. Пока же позвольте вам представить сегодняшнего оперативного дежурного, сквайра второго ранга Наталью…
Овеществленные трехмерные изображения рыцарь Филипп уже научился отличать от обыденной предметной действительности. Потому он, не приподнимаясь со скамьи, благожелательно кивнул черноволосой голубоглазой девушке, обмундированной в такое же, как и ее начальство, в зелено-крапчатое орденское одеяние без каких-либо мирских знаков различия.