Ярмо Господне
Шрифт:
Напротив, кавалерственная дама Вероника, подзадержавшаяся в «Триконе», долгую процедуру знакомства сочла излишней. Едва поздоровавшись, она тотчас разрушила завязавшуюся было светскую беседу тет-а-тет:
— …Дама-неофит Анфиса!
Стажер, ваш непременный нынешний куратор и временный прецептор — рыцарь-зелот высшего круга посвящения Филипп, апостолический инквизитор-коадьютор благочинного округа сего!
Филипп прощал Веронике, присущую ей бесцеремонность, и бесстрастно взялся за уставные обязанности по изучению орденской души, отсель ему подопечной.
«Анфиса Сергеевна Столешникова, русская из кривичей, крещена в православной обрядности, того же истового вероисповедания, вдова в секулярном браке, здравствующего потомства не имеет. Календарный возраст 46 лет, психофизиологический 20 лет.
Образование дважды высшее. Степень магистра искусств в Стэнфорде.
Дама-неофит пятого круга посвящения. Орденский дознаватель и поисковик, специалист по наружному наблюдению и внешнему обнаружению.
Поиск аномальностей и паранормальных проявлений близок к абсолютному. Распознавание умов и языков выше среднего.
Предзнание и прогностика намного ниже среднего, ясновидение ниже среднего, прорицание истории ниже среднего, самоисцеление минимально.
Задержанное развитие дарований. Две неудачные попытки транспозиции харизмы. Неустойчивый самоконтроль.
Нарушение контактности с асилумом по форс-мажорным обстоятельствам хаотических миссий и особых заданий. Орденская транспортная сеть доступна без ограничений.
В округ прибыла по распоряжению внутренней инквизиции малого синедриона. Исходя из согласованного плана расследований рыцарь Павел спровоцирован на ходатайство перед малым синедрионом о стажировке неофита и транспозиции ей дополнительных дарований. Причина: давняя любовная связь с целью вступления в харизматический брак.
Выводы:
а) рыцарь Павел освобождается от подозрений в нелояльности ордену ввиду постоянной близости с дознавателем;
б) дама Вероника остается под подозрением…»
Терпеливо дождавшись, когда инквизитор закончит прорицать, Вероника по-свойски пихнула в бок Анфису локтем:
— Не дрейфь, девка. Мы и не таких как ты из п… доставали.
Братец Фил у нас еще тот акушер со стажем. Горжусь, моя школа! У нас с ним сама знаменитая черная вдова Рашка Брудевич шестью колючими ежиками разродилась, жива-здоровехонька осталась в сраме запечатанном.
На постой встанешь тут на даче, Анфиска. Твоя спальня на втором этаже.
А сейчас вали ко мне в лабораторию, третья дверь направо. И чтоб нагишом лежала, когда приду тебя щупать. Забыла уж как там у тебя, в какую сторону сись-пись повернута…
Чё расселась? Пошла отсюда, верста коломенская!
Вероника налила себе муската, закурила длинную тонкую коричневую сигарету, полюбовалась на фисташково-зеленый огонек серебристо-титановой зажигалки, закинула ногу за ногу, приличия ради одернула короткую юбку и наконец произнесла:
— Фил, знаю, тебе больше блондинки глянутся, но ты с этой чернавкой все-таки будь полегче.
Общую канву, ясен перец, ты с лихуем ухватил. Понимаю, твои прерогативы непреложны,
Анфиска — старая пассия Булавина. Я их обоих как облупленных еще по Харькову знаю.
Мы ей очень неудачно передавали целительство. Редко, но бывает, транспозиция пошла вкривь и вкось, стохастические проблемы генома Булавина, он тогда чуть не помер, плюс ее ретрибутивность. Откачать его и ее я откачала, зато владение дарованиями у Анфиски пошло в задницу. На пятом круге застряла.
Второй раз ее рукополагал на ясновидение дознавателя мой бывший супружник барон Ирлихт. Опять неудача.
Тут на нее и плюнули в опус оператум, как, мол, недостойную дальнейших орденских таинств.
Девка впала в тяжелейший невроз. Извилины ей в правильную сторону закручивал, ты, наверное, слыхал о нем, я говорю об адепте Микеле Гвельфи. Тот еще мозгокрут и мозгодав. Он ее в орденский порядок привел.
Сейчас Булавин дивно надеется на тебя. Думает: если ты сам акселерат, Настену через два на четвертый сделал, Маньку на счет «раз» прокрутил, — значит, и с Анфиской что-нибудь учудишь выдающееся и чудотворное сверх всего и вся…
Без всяких-яких, ты в курсе, Маньку он Патрику сбагрил. Тот млеет и тащится от молоденьких и рыженьких, кобель ирландский. Я его знаю, сама из-за него в рыжую масть красилась.
Так вот, наш Булавин — традиционалист-пуританин и желает, чтоб дите в бабе зачиналось и от нее же рожалось. А не из пробирки через инкубатор арматорский. Что в лобок, что по лбу, хочу сказать.
Анфиска Столешникова, пускай и сиськами не вышла, но бабенция в самом соку, в очень благоприятственном для харизматиков фертильном детородном возрасте. Вот он о ней и вспомнил, когда Манька Казимирская его разогрела и раззадорила на нового булавинского отпрыска образца XXI века. Маньке-то это слабо, молодая иш-шо..
Вот, братец Фил, я тебе как на духу все выложила. Тебе решать, рыцарь…
«Ох мне харизматики, мужчины и женщины…
В сон клонит, завалюсь-ка я домой сегодня спать пораньше. Только в убежище на десяток минуточек заскочу…»
…В асилуме-санктуарии рыцарь Филипп прошел в ризницу и выбрал соответствующее церковное облачение…
Всенощную службу и заутреню рукоположенный на священство отец инквизитор Филипп Ирнеев истово правил во спасение, наставление на пути истинные рабы Божьей Анфисы, ближних и присных ея…
По окончании длительного медосмотра, весьма приближенного к тотальному исследованию подопечного ей организма, доктор Вероника глубокомысленно затянулась крепкой сигаретой из легитимной американской красно-белой пачки, помолчала, солидно откашлялась и наставительно провозгласила:
— Ведете правильный образ жизни здравого ума в здоровом теле, рыцарь. Mens sana in corpore sano…
И продолжила не столь торжественно и официально:
— У тебя, братец Фил, организм функционирует в идеальной норме. Шесть сантиметров скелетного роста я тебе успешно добавила, рефлексы ускорила.