Ярмо Господне
Шрифт:
Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч… Поздравить, что ли, с прибавлением семейства? Или же пока рановато, через три-то дня?»
— Братец Фил, чего я те скажу на ушко, — заговорщицки шепнула ему Вероника в прихожей. — Ты, милок, не поверишь…
— Верю, потому что вижу.
— И-и-и… все-то он знает, всюду он побывал… А я так хотела по-бабьему посплетничать у папаши и мамаши Булавиных за спиной.
И-эх ладно… Что в лобок, что по лбу, если они оба ни фига не догадываются. Смотри не проговорись, я сама им скажу, когда прекращать
— Баронесса, я буду нем как могила, слово джентльмена.
«Ника в белом платьице, совсем скромном, кабы не его краткость, точеные ножки и не отделка жемчугом. Впрочем, сверху бриллиантов на госпоже баронессе немеряно и несчитано…»
Мария, Патрик и Руперт появились позднее всех, притащив с собой полутораметровую тушу тунца в здоровенном холодильном мешке с ручками.
— Брат Филипп, таков есть охотничий трофей от нашего стола вашему столу. Я и брат Патрик эту рыбу добыли вчера после заката, загарпунили двумя меткими выстрелами…
Тунца из моря Кортеса Филипп нашел превосходной добычей и достойным продуктом для именинного стола фрау Ирнифф.
«И фройляйн наша Мария в розовом мини с двумя ленточками, очевидно, чтоб розовые кружочки слегка прикрыть…
И сговариваться нашим леди без надобности, коль скоро им требуется искушать и обольщать философствующих джентльменов… Ох мне, леди и джентльмены.
Выходит, Настя права. Оказывается, она строже всех дам оделась, как истая хозяйка дома гостей принимающая.
Эх, накормлю… До отвала, кабы дискутировать и философствовать неповадно было…»
Богатым домашним изобилием мясных, рыбных, овощных и прочих блюд Филипп с Настей отличились весьма и весьма. На разные прихотливые вкусы и пристрастия пищи телесной хватило в достатке.
Павел Семенович и Патрикей Еремеевич навалились на селянку, обмениваясь старинным вкусовыми впечатлениями от середины XIX века, когда, где, в каких городах и трактирах они едали подобное блюдо, не забыв вознести хвалу его даровитому творцу и зиждителю. Позднее и овсяный кисель так же восторженно пошел впрок.
Руперт Фердинандович и Вероника Афанасьевна ухватились за восхитительное насыщение свиными жареными колбасками. Мария Вячеславовна с Анфисой Сергеевной в пищеварительном благоволении духа налегли на рябчиков.
— Фил, мне кажется, мы раньше никого так вкусно не кормили.
— У нас вдобавок форель с артишоками в духовом шкафу доспевает. Я потому и салатами не увлекался.
Сытные закуски, Настена, навроде холодца и мясных рулетиков с грибами для того и нужны, чтоб гости не могли осилить основные блюда. Тогда и хозяевам кое-что перепадет, и на следующий день останется от гостевого обжорства.
— А десертом мы их добьем с концами, сто пудов, Фил…
Настя и Филипп по доброте душевной, отдаваясь хозяйскому радушию, немного ошиблись. Не те у них нынче гости, чтобы так запросто сдаваться на милость
Достопочтенных Патрика Джеремию Суончера и Павла Семеновича Булавина продвинутым многоядением тоже оказалось возможным соблазнить. Причем собственный метаболизм они могут регулировать не хуже молодежи.
Чего уж тут жаловаться на отсутствие насыщенного гастрономического аппетита у тех, кто помоложе?
— Барон Руперт, всенепременно отведайте каждого вида русской пасхи и православных куличей. В противном случае вы очень огорчите сударя Филиппа и сударыню Анастасию.
— Баронесса Вероника, за этим несравненным и беспримерным столом не может быть печальных лиц. У меня тост в честь хозяев, задающих лукуллов пир…
На кухне Настя с восторгом поведала Филиппу, извлекавшему из холодильника земляничный торт:
— Мы их таки употчевали, Фил! Ника объелась, еле дышит, печень себе массирует. Руперт отяжелел, пуговку на брюках незаметно расстегнул, дыхательную гимнастику применяет.
Патрик на монастырские куличи смотрит сожалеючи. Мол, оку завидущему неймется, да брюхо не впускает.
Манька второй раз сигнумом лечится и в туалет несется, как оглашенная, личинку откладывать, опорожняться, облегчаться.
Анфиска, я слышала, Пал Семеныча баней искушает и ночным купанием в озере…
— Ничего у нее, искусительницы не выйдет. Как только кофием себя ублаготворят, два наших дедушки за дебаты возьмутся. Или партию в бридж затеят…
Торту-бланманже гости, право же, уделили восторженное внимание, должное почтение, размещение и помещение…
С той же непреложностью нельзя избежать и продолжения вчерашней дискуссии в двух полушариях.
«Без пищи духовной нам никак не обойтись, высокочтимые леди и джентльмены…»
— …Мы не станем размещать Бога где-нибудь скалярно между букв греческого алфавита, так как сие сводит имя Его к пустопорожней словесности, судари мои, — предпочел русский язык Патрик Джеремия Суончер, развернувший интеллектуальные дебаты.
Меж тем женщины удалились на кухню. Надо все-таки помочь хозяйке дома управиться с посудомоечной машиной и перемыть косточки мужчинам. Пусть вам и не в алфавитном порядке.
— Господь наш Вседержитель в равной степени не может пребывать альфой материального мироздания или его конечной омегой. Ибо всякое пространство-время, любая форма материи необходимо имеют имманентные ограниченные условия существования и безусловные пределы.
— Богу положительно нет нужды и необходимости входить предельной составной частью в сей материальный универсум от века и мира сего, — в главном не стал противоречить оппоненту Павел Семенович Булавин, прекраснодушно попыхивая сигарой. Однако, усыпив бдительность противника, он перешел в контрнаступление.