Ярослав Мудрый - борьба за власть. Фальсификации в русских летописях и подлинная хроника событий

Михеев Василий Александрович

По русским летописям ситуация достаточно любопытная. То, что в них содержится явная ложь, не вызывает сомнений. Вопрос в том, можно ли их использовать? И ответ такой: 1) категорически нет, если безоговорочно верить всему, что там написано, 2) безусловно 'да', если суметь отделить ложь от правды. А можно ли сделать второе? И тут внимательный анализ летописей подсказывает, что, как ни удивительно, оказывается 'да', можно!

Читая летописи, невозможно отделаться от ощущения, что те, кто их написал, на самом деле сами ничего не сочиняли, а просто переписывали, исправляли, дополняли и вырезали текст из более раннего первоисточника, более ранней летописи. Этим я не открываю Америки, каждый историк это знает. В свое время Шахматов назвал интересующий нас исчезнувший первоисточник как 'свод Никона 1073 г.' Полностью разделяю это мнение, и более того, анализируя информацию, я пришел к выводу, что летопись, как ее

писал сам Никон, СОВПАДАЛА с данными западных источников! То есть ложь в летописях появилась в последующих редакциях (то есть при Несторе и Сильвестре). А поскольку фальсификации никоновских трудов осуществляли достаточно простыми, примитивными способами, то обнаружить это несложно, а значит, зная методы фальсифицирования, можно решить обратную задачу - восстановить правдивый ход истории. Подробнее об этом опять же позже в соответствующем разделе книги.

Глава 2. О политической борьбе внутри русской церкви.

После смерти Ярослава Мудрого началась борьба претендентов на великокняжеский престол. С переменным успехом за киевский трон боролись четверо: трое сыновей Ярослава (Изяслав, Святослав и Всеволод) и полоцкий князь Всеслав Брячиславич. Трижды верховным правителем бып самый старший из четверки Изяслав, и дважды соответственно он изгонялся из Киева, побыть у руля власти смог каждый претендент, но итоговую победу все-таки одержал самый младший, Всеволод, элементарно переживший своих братьев.

Молодая православная церковь оказалась чрезмерно политизированной - чуть ли не все, от иерархов до простых монахов, имели политические предпочтения, кого-то поддерживали, а против кого-то выступали. 'Колыбель' русского летописания Киево-Печерская лавра (тогда еще в статусе монастыря) отличилась в этом смысле побольше других. Особую известность обрели две существовавшие там группировки: 'антониевская' (от имени ее главы Антония) и 'феодосиевская' (от имени ее главы Феодосия).

Антоний, основатель Киево-Печерской лавры формально отказался от любых постов и стал отшельником, но фактически имел безграничный авторитет и власть в созданном им монастыре, да и во всем церковном мире Киева и Руси вплоть до 1069 г., он активно вмешивался в большую политику. Антоний известен, как ярый сторонник претендента ?4 Всеслава Брячиславича Полоцкого.

Феодосий (игумен монастыря с 1062 по 1074 гг.) возглавлял, если так можно выразиться, 'прагматичную партию' - не известно об его особых предпочтениях. Когда правил Изяслав, он поддерживал Изяслава, когда Святослав - то, пусть и не сразу, но Феодосий перешел на сторону Святослава. После смерти Феодосия в 1074 г. и после окончательного прихода к власти Всеволода в 1078 г. все члены 'команды' Феодосия постепенно, где-то между 1078 г. и 1088 г. (смерть игумена Никона) определились с предпочтениями и стали 'всеволодовцами'.

Склоки и раздоры в монастыре, в том числе и по политическим причинам, случались постоянно. Особенно прославился этим период второго изгнания Изяслава (1073-1077).

Никон, создатель недошедшего до нас текста летописи о событиях времен Ярослава Мудрого, не относился ни к одной из этих группировок. В политическом плане он всегда поддерживал Изяслава, был его явным сторонником. Дважды в течении жизни Никон покидал Киев и уезжал в Тмутаракань. Первый раз он уехал после элементарной 'подставы'. Антоний склонил к подстрижению в монахи двух человек из ближнего круга князя Изяслава (боярина Варлаама и придворного скопца Ефрема). Никон, в чьи монастырские обязанности входило осуществлять обряд пострижения, не мог отказаться выполнить это распоряжение. В итоге поставленный перед фактом Изяслав разгневался на Антония, монастырь и, возможно, на Никона за то, что не спросили его разрешения. Но мне кажется, что отъезд Никона был связан не с гневом Изяслава, а со ссорой Никона с Антонием. Косвенно это подтверждают последующие события - первое изгнание Изяслава, возвращение Изяслава и уход из Киева Антония. Так вот: Никон возвратился в Киев и в монастырь только после возвращения в Киев Изяслава и ухода из Киева Антония. Когда Изяслав был второй раз изгнан из Киева, то Никон снова тотчас же покинул монастырь и уехал обратно в Тмутаракань, но как только вернулся Изяслав в Киев в 1077 г., тут же вернулся и Никон. А в 1078 г. Никон был избран игуменом Киево-Печерского монастыря и оставался на этом посту до своей смерти в 1088 г. Как видим, Никон был 'человеком' Изяслава.

Глава 3. О великом князе Изяславе

Самое

время посмотреть, а что представлял собой великий князь Изяслав Ярославич, чьим 'протеже' был Никон.

Приведу цитату из 'Повести временных лет'.

'Был же Изяслав муж красив видом и телом велик, незлобив нравом, ложь ненавидел, любя правду. Ибо не было в нем хитрости, но был прост умом, не воздавал злом за зло. Сколько ведь зла сотворили ему киевляне: самого выгнали, а дом его разграбили, - и не воздал им злом за зло. Если же кто скажет вам: 'Воинов порубил', то не он это сделал, а сын его. Наконец, братья прогнали его, и ходил он по чужой земле, скитаясь. И когда вновь сидел на столе своем, а Всеволод побежденный пришел к нему, не сказал ему: 'Сколько от вас натерпелся?', не воздал злом на зло, но утешил, сказав: 'Так как ты, брат мой, показал мне любовь свою, возвел меня на стол мой и нарек меня старейшим себя, то не припомню тебе прежнего зла: ты мне брат, а я тебе, и положу голову свою за тебя', - как и было. Не сказал ведь ему: 'Сколько зла сотворили мне, и вот теперь с тобою случилось то же', не сказал: 'Это не мое дело', но взял на себя горе брата, показав любовь великую, следуя словам апостола: 'Утешайте печальных'. Поистине, если и сотворил он на свете этом какое прегрешение, простится ему, потому что положил голову свою за брата своего, не стремясь ни к большему владению, ни к большему богатству, но за братню обиду.'

Карамзин в своей 'Истории государства Российского' эти слова в летописи приписывает Нестору, и пишет дальше:- 'Верим похвале современника благоразумного, любившего отечество и добродетель; но Изяслав был столь же малодушен, сколь мягкосердечен: хотел престола, и не умел твердо сидеть на оном. Своевольные злодеяния сына в Киеве - ибо казнь без суда и нарушение слова есть всегда злодеяние - изъявляют, по крайней мере, слабость отца, который в то же самое время сделал его Князем Владетельным. Наконец бедствие Минска и вероломное заточение Всеслава согласны ли с похвалами Летописца?'

Не соглашусь с Карамзиным в том, что положительная характеристика Изяслава написана Нестором. Убежден, что Нестор просто переписал эти строки из 'произяславской' летописи Никона. Летопись Нестора создавалась просто: текст Никона переписывался без изменений или с незначительными правками, когда все устраивало 'провсеволодовских' летописцев, и существенно менялся, если трактовка событий 'всеволодовцев' не устраивала. Почти все в летописи, где об Изяславе говорится положительно, написано Никоном, а где отрицательно - Нестором и последующими переписчиками. Поэтому такое двойственное впечатление и создается. Но это только одна сторона вопроса. Есть и другая.

По всему тому, что мы знаем об Изяславе, можно однозначно заявлять, что он обладал выраженным холерическим темпераментом, или, возможно, был холериком с 'примесью' флегматика или меланхолика. Близкие, друзья и соратники, и, в общем, весь лояльный круг его окружения, сталкивались, в основном, с положительной, светлой, стороной его холерической натуры. Им он вполне искренне казался и добрым, и мягким, честным, справедливым и благородным, своеобразным 'кодексом чести и справедливости' на киевском престоле. И это на самом деле правда, но... по отношению к ним, и в эмоционально спокойном, уравновешенном состоянии. А вот враги и те, кто совершал нехорошие поступки по отношению к Изяславу (реальные или мнимые), помимо светлой стороны натуры Изяслава знакомились и с его темной стороной. Нет, это не означает, что с врагами Изяслав обязательно был совершенно другим человеком - он нередко и им прощал, был милостив и справедлив. Как истинный холерик Изяслав был эмоционально неустойчив и подвержен гневу. А войдя в состояние гнева, он терял способность адекватно реагировать и мог намного 'перегнуть палку', и тогда о справедливости можно было забыть. Как в повести Стивенсона Изяслав 'раздваивался' на две абсолютно разных личности: в нормальном состоянии он - 'добрый доктор Джекил', а в гневе - 'злой мистер Хайд'.

Изяслав - личность очень интересная. Если бы я верил в переселение душ, то подумал бы, что Изяслав - это перевоплощение его дяди Святополка Окаянного, настолько много между ними всего общего и в судьбе, и в человеческом плане (конечно, я имею в виду не оболганный вариант образа Святополка, который мы видим в летописях). А судьба действительно фантастически подобна - судите сами. И Святополк, и Изяслав до получения киевского престола были князьями туровскими. Святополк был женат на дочери польского короля Болеслава Храброго, а Изяслав на дочери польского короля Мешко II. Оба дважды бежали из Киева в Польшу, причем после первого побега возвращались с помощью поляков обратно в Киев, отличие только в том, что Изяслав вернулся и после второго побега в Польшу, а вот Святополк во время второго побега погиб.