Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
На обратном пути Ярослав находился на передней ладье, коей правил кормчий Фролка.
— Верст через пять подойдем к Которосли, — молвил он князю.
— Которосль повременит, — неожиданно для всех произнес князь. — Давай-ка, кормчий, верст на десять вверх прогуляемся.
— Как повелишь, князь, — недоуменно отозвался Фролка.
Пожимали плечами и гребцы с дружинниками. Поустали за дальний путь, по домам своим стосковались. Ростов уж близок, а князь, с какой-то стати, в верховье
Ярослав спустился с кормы к воинам, пояснил:
— Хочу еще раз на левый берег глянуть, дабы присмотреть, где новый град поставить. Руси, как воздух, нужны волжские города.
— Дело, князь, — поддержал Ярослава боярин Бренко, недавно ходивший в сотниках. — Волга велика, а русских городов на ней нет.
— Давно пора поставить, — молвил меченоша Заботка.
О том же заговорили и другие дружинники.
Вскоре корабли поплыли мимо Медвежьего угла. На сей раз, ударов в бубны не было слышно, лишь сиротливо чернели вдоль берега пустые челны-однодеревки.
— Затаилось племя, носу не кажет, — сказал Могута.
— А чего им зря в бубны грохать, когда мы мимо идем? Поди, понять ничего не могут. Куда это вдруг князь Ярослав подался? — усмешливо произнес Бренко.
Ярослав же в третий раз дотошно вглядывался в высокий, неприступный крутояр с выходом к Которосли, и каждый раз брала его в плен одна и та же мысль:
«Именно здесь надо град рубить. Племя тут жестокое и воинственное, без драки не обойтись, но лучшего места не найти. И если здесь появится крепость, то она станет надежным щитом не только Ростову, но и всей Северо-Восточной Руси».
Продвинувшись вверх по Волге с десяток верст, Ярослав окончательно решил:
«Есть добрые кручи, но ни одна из них не превосходит Медвежий угол. Там и стоять новому граду».
Поделился своим решением с Бренко и Могутой, на что первый молвил:
— Слышал я, что сей народ злой и разбойный. Каждое суденышко грабежом берет.
— О том и я наслышан, — кивнул Ярослав и, слегка подумав, добавил. — Это мы сейчас изведаем. Надо повернуть одну из ладий вспять, а мы немного подождем.
К Сиворгу прибежал запыхавшийся воин.
— Одна ладья возвращается в Ростов!
— Где ж остальные?
— Не видно. Никак, пошли к Киеву или к Новгороду.
— Бить в бубны. Всем воям — на челны!
Вскоре свыше сотни однодеревок ринулись на одинокую ладью.
Дружинники поспешно облачились в доспехи, ощетинились копьями, но челны облепили судно, как пчелиный рой. Бесстрашные посельники Медвежьего угла, вплотную осадив судно, принялись кидать на него багры с острыми наконечниками и, зацепившись за борта, полезли по ним на корабль. Завязался бой…
Ладьи Ярослава
Сиворг и Урак, наблюдавшие за битвой с крутояра, были поражены хитростью и проворством Ярослава. Он так ловко расставил суда, что воям племени деваться было некуда. Лучшие силы Медвежьего угла захвачены в плен, и теперь их ждет худая участь. Ярослав прикажет всех уничтожить…
Но что это? Князь подогнал свои корабли к берегу и теперь высаживает на него свою дружину и соплеменников со связанными руками. Внушительная у Ярослава дружина! Она застыла у Медведицкого оврага, поблескивая серебристыми кольчугами. О, боги! Сколь же воинов у Ярослава!
— Сейчас они полезут наверх, — оробевшим голосом произнес Урак.
— Трусливый заяц! — зло воскликнул Сиворг. — У меня еще остались настоящие воины. Мы примем сражение и сбросим людей Ярослава в овраг. Ударить в бубны!
— Но что это, Сиворг? Я ничего не могу понять.
Дружина осталась на месте, а на кручу стали подниматься лишь семеро воинов.
Сиворг поднял руку, и бубны затихли.
Добрых полчаса преодолевал Ярослав, Могута, Бренко, Заботка и еще трое дружинников Медведицкий овраг, и вот наконец-то они оказались на вершине крутояра. Перед ними оказались около трехсот добротно вооруженных воинов. Многие из них были в шлемах и кольчугах, со щитами, мечами и копьями, другие стояли с тугими луками.
Обратил внимание Ярослав и на капище Световида, подле коего стояли на коленях несколько волхвов, вздымая к богу руки.
Сиворг не думал, что среди дружинников может оказаться сам князь Ярослав. Поднялись его посланники, и все они явились без доспехов, но белую рубаху каждого опоясывал меч, коим они прорубались через дремучие заросли оврага.
Конечно же, князь не мог здесь появиться, ведая о том, что вождь племени может отдать приказ о сражении, и Ярослав будет умерщвлен в первую же минуту.
Так думал Сиворг, пока пораженный Урак не шепнул ему:
— Зришь высокого воина, с русой бородкой, что стоит впереди всех? Это — князь Ярослав.
Сиворг был обескуражен. Ростовский князь бесстрашен до безрассудства. Неужели он не подумал, что любой человек племени может не выдержать присутствие лютого врага и пронзить его грудь стрелой?
Племя, после рассказов Урака, озлоблено тем, что Ярослав выгнал из Ростова вождя-старейшину, разгромил капище Велеса, поставил в городе и больших селениях иноверческие христианские церкви и понуждает весь народ принять крещение.