Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Замыслов Валерий Александрович

— Ну, ты это напраслину возводишь. Князь, чу, от дани норовит отрешиться. Дабы никаких пошлин от нас Киеву не шло.

— Тяжеленько Ярославу приведется. Князь-то Владимир спуску не даст.

Таковские разговоры по Новгороду давно шли, но Ярослав пока еще не решался бросить отцу открытый вызов. Надо было подготовить и купцов, кои в большинстве своем держались посадника Константина, тысяцкого и бояр, что коноводили на вече.

Ярослав нередко вел с купцами беседы, но большого сдвига от них пока не ощущалось: торговые люди часто

навещали Киев и ведали о силе великого князя.

И все же разговоры с купцами не закончились даром. Как-то князь пригласил к себе Силуяна и спросил:

— Ты все дни проводишь на Торговой площади. Кто самые богатые купцы в Новгороде? Не вощаники?

— Вощаники, князь.

— Пошлиной обложены и льгот никаких не имют.

— Никаких, князь.

— Собери мне их, Силуян. Задумка есть. Надо нам купцов на свою сторону перетянуть.

— Да я тоже норовлю чем-то помочь тебе, князь. Слово давал. Старые купцы меня припомнили. И так и сяк судачим, но покуда купцы осторжливы, трудно их прошибить.

Вощаников князь рассадил на втором ярусе дворца, в сенях, кои обычно заменяли гридницу, и где князья принимали почетных гостей и послов. В сенях, как в самых парадных теплых палатах, постоянно стоял княжеский трон, здесь же собиралась дружина, и проходили пиры.

Никогда еще для вощаников не оказывалась такая честь.

— Позвал я вас, господа купцы, не для почестного пира, а для основательного разговора, — начал Ярослав.

— Да уж, почитай, наговорились, князь, — хмуро произнес один из старших купцов.

— О прежних беседах вспоминать не буду, Мефодий Аверьяныч. О новом деле поговорим.

Купцы переглянулись. Ишь ты, князь даже по отчеству торговых людей запоминать.

— Все вы занимаетесь важным издельем — готовите воск, кой нужен каждому человеку, от бедняка до князя. На одни только новгородские церкви, как мне поведал епископ Иоаким, требуется десятки тысяч пудов. Вас около сотни вощаников. Но вы разобщены и вас облагают пошлинами, кои приносят убытки.

— И немалые, князь, — загудели купцы. — Житья нет от поборов.

— Я предлагаю вам объединиться, и получать немалые льготы.

— Как это?

— Какие еще льготы?

— Растолкую. Можно сотворить общину или братство при храме Ивана Предтечи. У храма же установить специальные весы для взвешивания воска. Тот, кто покупает у общины воск, тот поневоле должен взвесить его на общинных весах и заплатить пошлину, коя целиком пойдет братству. Получится довольно неплохой прибыток. Да вы сами прикиньте. В торговых делах больше меня разумеете.

Купцы посидели, пораскинули умом, а затем поднялся купец Мефодий.

— Дело, князь. Прибыток будет… Но тогда многие в нашу общину полезут.

— Полезут. А вы за вхождение высокую плату учредите. В десятки гривен серебра. И такая плата не сдержит. Пошлина-то богатая набегает. Вот и прикиньте, стоит ли за такую общину браться. Весы будут храниться в храме. Опричь

того, в церкви станут храниться и другие мерила, за право пользования коими — особые пошлины. Примолвлю и другое. Община получит ретроградно вершить суд по торговым делам и разбирать тяжбы, кои часто бывают при свершении сделок. А за оное вновь братству пошлина.

— Дивны дела твои, Господи! — воскликнул Мефодий. — Умно задумано князь. Но благословит ли братство при храме владыка Иоаким?

— Благословит. Я уже беседовал с епископом.

— Ну, тогда мы еще разок обо всем потолкуем, и коль на братстве сойдемся, рядную грамоту [227] напишем, а тебя, князь Ярослав Владимирыч, попросим печать свою приложить. Дашь ли на ряд печать?

— Дам, господа купцы.

Купцы, шумно переговариваясь, подались из княжеских сеней, а довольный князь удалился в свои покои.

227

Рядная грамота, ряд— договор, соглашение.

Купцы непременно за братство ухватятся. Спасибо епископу, коего не пришлось долго упрашивать…

А вот как отнесется к этому великий князь? Но его поджидает более худая весть. Пришла пора отмежеваться от дани, кою платили новгородцы, начиная со Святослава Игоревича. Князь Владимир поразмыслит, что его сын надумал отшибить Новгород от Руси, но он, Ярослав, даже в мыслях своих того не допускает. Русь должна быть единой, но Новгород больше не будет скапливать Киеву дань. Правда, такое дело без вече не решишь. Что-то теперь скажет, Господин Великий Новгород?

Глава 8

ВЕЧЕ

Киевский князь никогда не отрешится от Новгородской земли, размышлял Ярослав. Уж слишком важно для Руси сие княжество. Городов, правда, под челом Новгорода не столь и много, и к тому же все они раскинуты на дальние пространства. Самая ближняя, в семидесяти верстах — Старая Руса, да и та отделена мощной водной преградой озера Ильмень. Остальные же новгородские города — Ладога, Торжок и Псков и вовсе удалены на двести — двести пятьдесят верст.

Сам же Новгород разнился невиданными размерами, если его сопоставлять с прочими городами Северной Руси. Что же повлияло на его прыткий рост?

Ярослав давно уже уяснил, что редкостный рост Новгорода истолковывается допрежь всего его узловым положением на разветвленной водной сети Ильменя и Волхова. Город лежал на великом пути «из варяг в греки», как раз в том месте, где к этому пути ближе всего подходит верховье Волги. Новгород оказался местом стыка двух величайших водных дорог Восточноевропейской равнины.

Река Волхов соединила Новгород с Ладожским озером и далее через Неву — с Финским заливом: откуда корабли шли в Варяжское море.