Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
— Не желаем! — вторил посаднику Совет Господ.
И тут загомонили боярские доброхоты:
— У князя Владимира великое войско!
— Всю Русь на нас соберет!
— Костьми ляжем!
— Гнать Ярослава!..
Тогда закипел и ремесленный люд:
— Не позволим!
— Ярослав дело говорит!
— Стоять за Ярослава!..
Вече раскололось.
Бояре Ярослава жаждали поддержать своего господина, но «степенных» речей не получилось: поднялся такой несусветный гомон, кой, казалось, уже никому на свете не остановить.
Дело
Князь, сохраняя выдержку, продолжал стоять на помосте.
Набежал свежий упругий ветер, взлохматил на голове Ярослава густые русые волосы, вскинул голубое корзно за плечи.
Один из боярских доброхотов, всему Новгороду известный богатырь Вахоня с Неревского конца, вскочил на помост и с дерзкой руганью обрушился на князя.
— Долой Ярослава! Прочь из Новгорода!..
Едва с кулаками на князя не полез.
Пришлось вмешаться Могуте. Он, на голову ниже местного богатыря, обхватил Вахоню за поясницу, оторвал от дощатого настила и играючи перекинул через помост.
Вече вначале ахнуло, а затем неудержимо расхохоталось.
— Ай да княжой боярин!
— Экого силача выбросил!
Смех на некоторое время растопил людскую свару, но вскоре она вновь забушевала, пока на помост не вошел купец Мефодий, уважаемый новгородцами торговый человек.
Он вскинул руки и, дождавшись, когда вече утихомирится, произнес:
— Знать, у некоторых людей умишка не хватает. Аль князь Ярослав не целовал грамоту? Аль не он за вольный Новгород неустанно печется и помышляет дать ремесленным мастерам льготу? Надо всем миром стоять за Ярослава!
— Стоять! — дружно закричали ремесленники и мелкие торговые люди.
— Стоять! — дружно отозвалось купечество.
Посадник Константин, тысяцкий и кончанские старосты норовили переломить настрой вече, но их потуги не увенчались успехом. Совет Господ «переорали», переорали впервые за последние годы.
Мефодий в другой раз вскинул руки и обратился к Ярославу:
— А скажи-ка нам, князь, начнется ли по осени полюдье?
— Непременно, Мефодий Аверьяныч. Но дань я буду собирать с подвластных мне городов и земель не для Киева, а для Новгорода.
— А делить как будешь? — выкрикнул один из ремесленников.
— Треть — на войско. Без него, сами ведаете, Новгороду не стоять. А две трети — на возведение обветшалой крепости, на постройку храмов и монастырей, на поддержку мастеров, кои славно трудятся, но перебиваются с корки на квас. Купцам же ладий не достает, а торговлю надо еще больше расширять. Гривны надобны как воздух, и коль вы меня поддержите, буду Новгороду верным содругом.
— А войны-то не избыть, — подначил Ярослава посадник.
— Лгать не привык. Не избыть! Но Новгород не тот город, коего можно шапками закидать. Киевский князь десятки раз подумает, прежде чем с Новгородом войну зачинать, и
— Не желаем войны! — опять закричали бояре из Совета Господ.
— Хотим в покое сидеть!
Но голоса знати не долго слышались с помоста: вече не захотело слушать бояр. Многие новгородцы стали поглядывать на молчаливого епископа. Порой его слово было решающим.
— Тебе слово, владыка!
— Говори!
Владыка, облаченный в серебряные ризы, поднялся со святительского кресла и, опираясь на кипарисовый посох, пошел по настилу помоста, крытому малиновым сукном, к выходу. Остановился у самых сходней и немногословно изрек:
— Внимайте, дети мои, Ярославу. Сей князь, как досточтимый христианин, будет преданно служить Новгороду и святой Софии. Я благословляю князя на богоугодные деяния. Аминь!
Глава 9
КНЯЖЬЯ ОХОТА
Вернувшись к обеду в терем, Ярослав позвал к себе дворского и приказал:
— Завтра спозаранку надумал я на охоту съездить. Упреди ловчих и выжлятников, [233] Могута.
— На сколь дён припасов брать, князь?
— На охоте пробуду дня три. Припасов же — самую малость. Надеюсь, вепря выследить.
Для охоты Ярослав выбрал самую удачную пору: смерды давно уже завершили сенокос и управились с жатвой. Ни луга, ни нивы не попадут под конские копыта.
233
Выжлятник— псарь.
Собрались у красного крыльца в доранье.
Ярослав был одет в коричневую кожаную куртку, отороченную по вороту бобровым мехом, такого же цвета кожаные порты, заправленные в желтые сапоги из юфти; на голове — лисья шапка с зеленым верхом. В одежде, в дни охоты, ничего не должно быть броского и яркого: лесные звери не только исключительно чутки, но и необычайно зорки. Охотники их могут отпугнуть своим приметным видом.
Ярослав придирчиво осмотрел ловчих и выжлятников, и приказал одному их них сменить меховую шапку с малиновым околышем.
— Прости, князь. Обмишулился, я мигом!
— Догонишь. Ждать не будем.
Не оставил Ярослав без дотошного внимания и коней. Обычно дорогую сбрую, позвякивающую на добрую версту, охотники поменяли на простую, «мужичью». Хоть тут-то главный ловчий, отвечающий за снаряжение охотников, не проявил смятения, а то досталось бы ему еще за один оплох. Даже позолоченные и посеребренные седельные луки пришлось обвязать зелеными тряпицами.
За оружие князь не беспокоился. У каждого к перепояске пристегнут меч и кинжал, каждый — с копьем, тугим луком и колчаном, набитым стрелами.