Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
Бывшая с Борисом дружина Владимира, бояре, старые думцы предпочитали Бориса всем его братьям, потому что он постоянно находился при них, «привык с ними думу думать», тогда как другие князья привели бы с собой иных любимцев (что и сделал Святополк).
Но залитый слезами Борис ответил отказом:
— Не хочу сидеть на троне. Так мать моя желала, а я не хочу. Никогда не подниму руки на брата своего старшего. Он добрый. Он клянется в братской любви и обещает прибавить к Ростовскому княжеству новые волости. Он — истинный христианин. И коль отец у меня умер, то пусть Святополк будет мне вместо отца.
Откровенное малодушие князя покоробило дружину,
А вскоре к нему просочилась еще одна худая весть, что Святополк надумал погубить его. Борис же, к всеобщему удивлению, не предпринял никаких действий.
«Знать, так Богу угодно», — всего лишь смиренно подумал он.
Убийцы, в сопровождении многочисленной челяди, пришли к шатру Бориса ночью, и когда подступили ближе, то услыхали, что Борис поет заутреню.
«И вот напали на него, как звери дикие и пронзили его копьями».
Князя норовил защитить отрок [248] Георгий. Борис его сильно любил, возложив на его шею большую золотую гривну, в коей отрок и служил ему. Георгий также был пронзен копьями.
— Снимите с него гривну, — приказал Путша.
Но прислужники его так и не могли снять гривну, она будто приросла к шее. Тогда поступил новый приказ:
— Отрубите голову!
И только тогда прислужники добыли гривну, а голову отбросили прочь.
248
Отрок, отроки— юноши, приучавшиеся к военной службе, они прислуживали князю и дружинникам.
Бояре умертвили и других отроков, кои не успели спастись бегством.
Тело Бориса завернули в ковер и привезли к Святополку, кой заранее подъехал к Альте. Услышав, что брат его еще дышит, он приказал двум варягам довершить злодеяние. Один из них вонзил меч в сердце умирающего князя.
Но Святополк не довольствовался смертью Бориса. Он задумал убить и младшего брать, Глеба Муромского, «соправителя». Направил к нему гонца с ложным письмом:
«Приезжай в Киев скорее, отец тебя зовет, ибо сильно недужит».
Глеб, получив грамоту, тотчас снарядился с малой дружиной в Киев. А к нему летело послание от князя Ярослава, в коем он писал, чтобы Глеб ни в коем случае не ездил в Киев, ибо там его поджидает погибель от Святополка. (Грамота Ярослава опоздала на один день).
Глеб шел сушей до Смоленска, затем перебрался в ладью. А когда стал на реке Смыдне, на корабль напали посланники Святополка с обнаженными мечами.
Отроки Глебовы пали духом. Предводитель убийц, некий Горясер, приказал зарезать юного князя.
Среди его челядинов выискался на убийство повар Торчин, кой, желая угодить Святополку, вынул мясницкий нож и «зарезал Глеба, как безвинного ягненка».
Убитого князя увезли в Вышгород и положили его рядом с братом Борисом в церкви святого Василия.
Убрав наследника престола и соправителя, Святополк всё еще не насытился кровью братьев.
Древлянский князь Святослав, предвидя его намерение овладеть всей Русью, и будучи не в силах ему сопротивляться, решил бежать в Венгрию, но убийцы Святополка настигли его близ Угорских гор [249] и лишили жизни.
249
Угорские
Чем больше Святополк убивал, тем всё жесточе становилось его сердце.
«Перебью всех своих братьев и стану один владеть Русской Землей», [250] — зловеще раздумывал он.
На очереди был новгородский князь Ярослав.
Глава 15
«РУССКАЯ ПРАВДА» ЯРОСЛАВА
На Великом мосту столпотворение. Соцкий Славенского конца, приземистый, широколобый человек с темно-русой окладистой бородой и мясистыми, оттопыренными ушами, показывая короткопалой рукой на грузного, рыжебородого мужика в сермяжной поддевке, громко восклицал сбежавшейся толпе:
250
Обо всех трех убийствах рассказывается в «Повести временных лет», составленной монахом Киево-Печерской лавры Нестором во втором десятилетии XII века.
— Сей печник Базыка выкладывал у меня печь и таем снес серебряную чашу из моего поставца.
— Навет! Никакой чаши не брал! — закричал печник.
— Сыск был? — вопросили зеваки.
— Доподлинно.
— И видоки [251] имеются?
— Всё, как и положено. Обычаи ведаю, — степенно отвечал соцкий. — Вот вам и видоки.
Из толпы выдвинулись четверо дворовых, пояснили:
— Днем чаша на поставце стояла. Не единожды в покои заходили, где Базыка печь лепил, а вечор, как печник ушел, чашу как ветром сдуло.
251
Видоки— свидетели.
— Крест целовали?
— И перед государем [252] нашим, и перед уличанами, кои по старине были созваны. Уличане вынесли решение — учинить суд на мосту.
— Праведный суд, — одобрительно загалдели новгородцы.
Базыка упал на колени.
— Не праведный, честные новгородцы! Оболгали меня видоки, сами чашу снесли. Я ж, отродясь, ничего чужого не брал. Навет!
— Суд покажет. Кидай в реку, ребятушки! — повелел соцкий.
252
Слово «государь» в Древней Руси часто применялось в значении «господин».
Базыка кричал, что плавать не умеет, супротивился, но дюжие молодцы перекинули его через мост. Течение же реки под мостом резвое, глубина в добрые пять-шесть сажень, да и закрутней [253] тьма.
Новгородцы кинулись к ограждению моста. Как-то свершится суд? Коль Базыка утонет — он виноват, а коль выплывет, то чаши не похищал.
Грузный печник не выплыл. Не праведный оказался человек. Сыск и суд учинены по древнему обычаю.
О случае на Великом мосту стало известно Ярославу.
253
Закрутни— водовороты.