Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
— Виноват я перед вами, господа честные новгородцы. Я нарушил одну из самых главных заповедей Бога. «Не убий!». И нет мне за то пощады. Я совершил тяжкий грех и готов сам надеть камень на шею. Человеческие жизни не вернешь ни за какие богатства. А ныне вы вправе отнять мою жизнь!
Народ молчал, обдумывая слова князя.
«Ну же! Ну же, новгородцы!» — хотелось крикнуть во всю мочь посаднику.
Народ молчал.
— Перед смертью своей намерен сказать вам черную весть. Отец мой, Владимир Святославич, скончался. Киевским престолом овладел Святополк. Станете ли вы верой и правдой служить новому великому князю?
Новгородцы —
А коль Ярослав отплывет к свеям, то может вернуться с варягами, как Владимир прежде, и уж конечно он не будет доброжелателен к гражданам, кои приневолили его к бегству. В случае же победы Ярослава над Святополком, новгородцы были в праве ожидать, что Ярослав не заставить их платить дань в Киев, поелику сам отказался ее оплачивать. Злодей же Святополк, кой провозгласил себя великим князем всея Руси, и вовсе новгородцам не по нутру.
И вече взорвалось:
— Не хотим Святополка!
— Он прислужник короля Болеслава!
— Не нужон Руси лизоблюд ляхов!
— Прощаем тебя, князь Ярослав!
— Веди нас на Киев!
— Тебе быть великим князем!..
Земно поклонился вече Ярослав.
Глава 14
СВЯТОПОЛК ОКАЯННЫЙ
За две недели до кончины Владимира Святославича в его ложеницу спешно вошел дворский, боярин Колыван.
— Беда, великий князь! Печенеги хлынули на Киев!
Владимир Святославич стиснул голову ладонями. Да что же это деется, Творец всемогущий! Только собрался наказать Новгород, а тут вновь печенег наваливается.
— От лазутчиков вести? Что они сказывают, Додон?
— Хан проведал, что на Руси разгорается усобица, и что ни Новгород, ни Псков, ни Ладога не придут Киеву на подмогу, да и дальние княжества не успеют прислать свои дружины стольному граду. Вот и двинули свои орды.
— Проклятье! Кличь Бориса!
Сына Бориса долго искать не пришлось: теперь он постоянно находился в великокняжеском тереме.
После недолгой беседы с отцом, он молвил:
— Я готов выступить, батюшка. Ты шибко-то не тужи. Дружина твоя самая большая и сильная. Побью степняков.
— Я в тебя верю, сынок. А дружине моей не впервой с погаными биться. Да и укрепления из моих порубежных городов степнякам будет тяжело пройти. Вернешься со щитом!
На другой день дружина с Горы, обнесенной мощной крепостью, спустилась на Подол к Днепру, где митрополит Феопемт отслужил напутственный молебен и благословил войско на добрые рати.
Печенеги просчитались. Они-то надеялись, что князь Владимир увел своё войско на Новгород, и тут же пришли в движение.
Опустевший Киев, где чернь даже «золотыми ложками ест», манил печенегов своими несметными богатствами. Хана Алая не страшили русские города-крепостицы, поставленные Владимиром вдоль степей.
— Для змеи нет преград и препятствий, так и мы проползем меж крепостей и бродов, — самонадеянно заявил своим военачальникам Алай.
Но когда степняки проделали уже несколько поприщ, им стало известно, что войско князя Владимира не ушло на Новгород,
Алай не стал рисковать. Дружины киевского князя побаивалась даже великая Византия, и Алай… повернул вспять.
Великий князь Владимир Святославич скончался под вечер 15 июля 1015 года в своем любимом селе Берестове, после очередного… изнурительного рукоблудия. Умер в одночасье, без причастия и исповеди.
«Был же Владимир побежден вожделением… И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц. Был он такой же женолюб, как и Соломон, ибо говорят, что у Соломона было семьсот жен и триста наложниц… (Но Соломон) мудр был, этот же был невежда…». [245]
245
«Повесть временных лет».
Но сей «невежда», кой не постиг грамоты, оставил после себя могучее русское государство, и не случайно был воспет народом в былинах.
Ближние бояре тотчас поспешили на совет и сошлись на том, чтобы скрыть смерть Владимира.
Старейший из бояр Додон Колыван молвил:
— Надо содеять так, дабы Святополк не изведал о кончине Крестителя, пока не вернется наследник престола.
Ближние бояре, кои после смерти Анны оттеснили со Двора византийских вельмож, хотели служить «увенчанному» Борису.
— Пусть допрежь узнают о том граждане киевские, коим не по нутру Святополк, — молвил другой боярин. — Да и нам не поздоровится, коль содружник ляхов усядется на престол. Нам нужен на киевском столе только Борис. Надо спешить слать к нему вестника, дабы борзее возвращался.
Бояре знали, что делали. Из Бориса можно веревки вить, а Святополк властолюбив, жесток и мстителен. При таком великом князе доброй жизни не видать.
Бояре думали только о собственном животе.
В ту ночь (по древнему языческому обряду, как повелел перед смертью сам Владимир, оставшийся в душе язычником), проломав пол между двумя клетями, на вожжах спустили тело Владимира на землю, завернули в бухарский ковер, положили на сани, запряженные восьмью парами белых волов, как требовал стародавний полянский обычай доставили в Киев и захоронили в Десятинной церкви, [246] положив в мраморную домовину в пределе Святого Климента.
246
Десятинная церковь(храм Святой Богородицы) была построена на месте срубленного истукана Перуна в (на месте Боричевого холма) в 988 году и сожжена ханом Батыем в 1240 году.
На плачи и стенания нищих, убогих и калик перехожих, начал сбегаться киевский люд.
На какое-то время упредили бояре Святополка, и все поджидали Бориса. Тот вот-вот должен примчать в Киев.
Но перехитрить Святополка не удалось. Усыновленный племянник Владимира и недавно им прощенный, как только услышал о смерти Крестителя, сунул щедрую мзду митрополиту и заявил:
— Венчай меня на престол, владыка.
— Но… покойный князь завещал трон Борису.
— Не тебе ли ведать, Феопемт, что мой отец лишился рассудка и нарушил закон престолонаследия.