Ярость и Разрушение
Шрифт:
Зейн поймал мою руку, притягивая меня обратно к своей груди. Вздох удивления покинул меня, быстро проглоченный давлением его губ на мои. Прикосновение его языка и почти запретное ощущение кончиков его клыков на моих губах почти превратили мои мышцы в жидкость. Меня подняли вверх, и только носки моих ботинок касались крыши, когда он поцеловал меня, как человек, выходящий из глубокого сна, и я ощущала это всем своим существом.
Этот поцелуй определённо был чем-то большим.
Когда он отстранился, мне пришлось вспомнить, что нужно было кое-что
— Ты можешь целовать меня, когда я так выгляжу? — его голос был как наждачная бумага. — Это... это меня убивает, Трин. Правда.
Моё сердце сжалось, разрываясь между сдержанной красотой его слов и недоверием.
— Я могу поцеловать тебя вот так, потому что ты прекрасен.
Дрожь сотрясла его, когда он прижался своим лбом к моему, крепко держа меня ещё одну слишком короткую секунду, а затем он опустил меня на ноги, отпустив медленным движением руки.
— Я буду наблюдать.
Отступив назад, я провела руками по бокам.
— Извращенец.
— Будь осторожна, — прорычал он, игнорируя мой комментарий.
— Всегда.
Развернувшись, я рванула с места так быстро, как только могла, признав, что, если я не пойду, предопределённый долг или нет, я сделаю что-то невероятно безответственное и совершенно импульсивное. Я останусь и найду способ доказать, что он так же прекрасен для меня в своём истинном облике, как и в своей человеческой коже.
Точно зная, где находится выступ и расстояние между зданиями, я подпрыгнула, как только моя нога коснулась низкой стены. Короткие секунды в невесомости были такими же ошеломляющими, как поцелуй Зейна. Я приземлилась на корточки, осматривая освещённую крышу. С прожекторами и полной луной мне открывался неплохой вид.
Я встала и подошла к выступу, выходящему на улицу, всё ещё чувствуя прохладное давление на затылке. Вскочив на парапет, я опустилась на колени и стала ждать, пока машины проедут по узкой улице, а смех и крики людей внизу отойдут на задний план.
— Где ты? — сказала я в ночь, зная, что он придёт.
Ожидание было недолгим.
Через несколько минут я почувствовала, как усиливается холод. Моя благодать закипела, а потом вспыхнула. Я не шевелилась, затаив дыхание, пока не услышала, как он приземлился на крышу.
Он заговорил первым.
— Когда я видел тебя в последний раз, ты была без сознания.
— На случай, если ты этого не понимаешь, — сказала я, глядя прямо перед собой. — Неуместно вырубать девушку и уходить, не попрощавшись.
— Я мог бы убить тебя, дорогая, но ты вызвала во мне любопытство.
Моя челюсть заныла от нежного обращения.
— Мог бы. Убил бы. Должен был убить, — я поднялась, повернулась на каблуках и спрыгнула на крышу. Он стоял в центре, его волосы были почти цвета луны. Одетый во всё чёрное, как и в прошлый раз, он казался потусторонним. — Почему тебе так интересно?
— А почему бы и нет? — спросил он. — Ты такая же, как я.
— Я совсем не такая, как ты. Я не похожа на снеговика.
— Нет, ты как вулкан,
— Спасибо, — ответила я. — Почему ты испускаешь столько холода?
— Потому что моя душа холодна.
— Ну, это было банально.
Остановившись, я приготовилась к тому, что он бросится на меня.
— Ты не только груб, но и не слишком изобретателен.
— Во мне много чего есть, — он склонил голову набок. — Ничего из этого ты не знаешь.
— Ты удивишься тому, что я знаю.
— Сомнительно, — он усмехнулся. — Потому что если бы ты знала, то не стояла бы здесь, очаровывая меня светской беседой.
— Я бы тебя убила? — предложила я. — Потому что я более чем счастлива перейти к этому, если ты хочешь?
— Нет. Ты бы бежала, — он сделал размеренный шаг вперёд, затем остановился, повернув голову налево. — Я всё думал, когда же ты появишься.
Изящные дуги крыльев появились с другой стороны от него, когда Зейн поднялся, приземлившись из ниоткуда.
— Я ни за что не пропущу эту вечеринку.
Когда он заговорил, в его голосе послышался намёк на улыбку.
— Защитники. Верные гончие Истиннорождённых.
Я усмехнулась.
— Он не собака.
— И не очень-то верный, — добавил он, как будто я ничего не сказала. — Когда-то у меня был Защитник. Он был моего возраста, и мы росли вместе. Он был моим лучшим другом. Братом.
— Мне действительно всё равно, — сказала я. — Просто хочу быть честной.
Он повернул голову в мою сторону, пока Зейн держал дистанцию между ними.
— Я убил его. Вырвал сердце прямо из груди. Я не хотел этого. Мне пришлось.
— Классная история, братан, — крылья Зейна опустились. — Извини, если я повторяюсь, но мне тоже всё равно.
— Но разве ты не хочешь узнать меня получше? Знаешь, как это возможно, что есть ещё один Истиннорождённый? Как меня зовут? Или как долго я наблюдаю? Жду? — Он помолчал. — Вы оба были очень непослушными.
— Не знаю, какая часть "мне всё равно" тебя смущает, но позволь мне повторить. Мне всё равно, как тебя зовут и кто твой папа, — я почувствовала, как благодать пронзила меня. — Всё, что я хочу знать, — это как разрушить заклинания, удерживающие духов в школе.
— Ты не хочешь узнать про Мишу? — перебил он.
Моё сердце дрогнуло.
— Он рассказал мне о тебе... на твоём месте я бы этого не делал, — сказал он, заметив тихое приближение Зейна сзади. — Я в милостивом настроении, Защитник. Не испытывай его.
— Я в убийственном настроении, — прорычал Зейн. — Пожалуйста, испытай его.
— Если ты заставишь меня убить тебя, у меня такое чувство, что всё быстро пойдёт наперекосяк.
— Тот факт, что ты думаешь, что можешь убить меня, только доказывает, как далеко всё уже зашло, — парировал Зейн. — Ты можешь быть Истиннорождённым, но ты прикоснулся к Тринити, и одно это даёт мне более чем достаточно сил, чтобы сломать каждую жалкую косточку в твоём теле, одну за другой. Но я не убью тебя.