Ящик для письменных принадлежностей

Павич Милорад

— Разве всё это не получила и ты?

— Получила, но не с тем мужчиной. Знаешь ли ты, Адам, что во сне я всё ещё девушка? Уже десять лет, лежа в постели рядом с тобой, я вижу во сне, что я невинна. И мне постоянно снится, что я теряю невинность с кем-то другим, а не с тобой. В моих снах их было не меньше двухсот, тех, кто лишил меня невинности…

— Лили, прошу тебя! — взбунтовался он.

— Итак, это всё, что касается невинности и того, что получил ты. Сейчас и я хочу получить кое-что. Хочу ту самую шубу, о которой я тебе говорила. Вот, я нашла её здесь, в этом салоне.

И влюбилась в неё… Я просила вас оставить одну шубу, — продолжала я, обращаясь к продавцу.

— Сейчас посмотрим. На какое имя, достопочтенная мадам?

— На любое из моих четырнадцати, мой юный месье.

— Посмотрим, посмотрим, мадам… Совершенно верно, шуба оставлена на имя Эмпуза.

— Правильно. Вот теперь мы с супругом пришли вместе, чтобы он купил её.

Напуганный таким диалогом, Адам предпринял отчаянную попытку:

— Но ты же знаешь, Лили, что у тебя денег больше, чем у меня. Ты можешь её купить, а я не могу.

— Это не одно и то же. Я хочу, чтобы мне её купил ты.

И тут я мгновенно посерьёзнела и шепнула мужу на ухо:

— Сейчас я её примерю.

Я распахнула пальто, и капитан удостоверился в том, что под пальто его жена не носит ничего, за исключением духов «Jacomo de Jacomo».

— Лили, прошу тебя, не надо! Лили, идём домой. Прекрати эту комедию.

— Значит, берём шубу без примерки?

— Да-да, прошу тебя, без примерки! Сколько стоит это чудо?

На свой вопрос капитан получил неизбежный ответ, который заставил обернуться всех, кто находился в салоне.

— Пятьдесят тысяч.

— Пятьдесят тысяч?

— Дорогой мой, тебе кажется, что это много, только потому, что ты не видел её на мне. Ты должен посмотреть, как она на мне сидит.

Тут я сбросила пальто, оставшись в чем мать родила, надела шубу, поднялась, на подиум и под музыку триумфально прошлась перед присутствующими, вызвав громкие аплодисменты.

— Тебе не нравится? Тогда я верну её.

Я распахнула шубу, снова раздались аплодисменты.

— Не нужно, — поспешно вмешался мой муж, — запакуйте пальто мадам, она останется в шубе. И выпишите счёт.

Как только счёт был оплачен, продавец завернул моё пальто и я тут же всучила его мужу.

— Это тебе на память, — сказала я ему, — а теперь простимся. Прощай, Адам!

И схватила свою гитару. 

— Что это значит, Лили?

— Это значит то, что перед Богом и всем честным народом я покидаю тебя. И тебя, и твои обгорелые усы. А если кто-нибудь из присутствующих имеет что-либо против, то пусть скажет об этом сейчас или потом не говорит никогда!

С этими словами я направилась к дверям. К изумлению присутствующих, продавец вдруг выпалил:

— Остановись! Остановись! Не входи и не выходи! Берегись трёхспальной кровати! Ничего от тебя и ничего в тебе…

Адам ошеломлённо посмотрел на него и крикнул мне вслед:

— Но почему?

Я остановилась и ответила:

— Почему? Если ты не помнишь, я объясню тебе почему. Когда я в семнадцать лет вышла замуж, у меня была такая грудь, что никто из знавших меня не запомнил моего лица. Даже ты, мой муж. Как-то вечером, когда я танцевала, ты упал

передо мной на колени и приложил руку к моему животу. Тогда я впервые почувствовала боль. Боль продолжалась семь лет. Слабая, иногда она усиливалась, но чаще я почти не замечала её. Как-то ночью боль стала резкой, колющей, я, обезумев, отшвырнула книгу, которую читала в постели, и бросилась к врачу. Меня осмотрели под рентгеном и сделали снимок находившегося во мне крохотного, совершенно правильного скелета семилетней девочки. Мне пришлось изрядно напрячь память, чтобы высчитать, кто был её отцом. Теперь я это знаю. Отцом был ты…

С этими словами я открыла дверь из салона на улицу. Капитан только тут пришёл в себя и прокричал:

— Лили, вернись, куда же ты, Лили?

И получил ответ:

— В Киев. У меня с моим новым любовником медовый месяц. Сейчас это модно — ездить в Киев в медовый месяц…

В этот момент какой-то представительный господин, находившийся в салоне, воскликнул «Браво!», а продавец бросил мне через порог:

— Обернись, обернись, море шумит, волны зовут тебя…

Потрясённый капитан, продолжавший стоять посреди зала, смерил его злобным взглядом и рухнул в кресло со словами:

— Мать твою в потолок! — А потом добавил: — Властелин мира, жена, которую ты мне дал, улетела!

Это были последние слова, которые я слышала от мужа.

***

В самом сердце Парижа, на месте, откуда через один из рукавов Сены открывается прекрасный вид на церковь Матери Божьей, находится букинистический магазин английских книг «Шекспир». В хорошую погоду товар раскладывают перед входом, и именно здесь я снова встретилась с сестрой.

— Дело сделано? — нетерпеливо спросила Ева, разглядывая на мне новую шубу. — Какие теперь у тебя планы?

— Поселюсь в квартире, которую сегодня сняла на Filles du Calvaire.

— Значит, всё-таки эту квартиру ты сняла для своей шубы?

— Нет. Я ушла и от мужа, и от майора Бейли. Как я тебе уже говорила, теперь я изменю свою проклятую жизнь. Потом будет поздно, мне и так уже двадцать шесть. Я собираюсь закончить учёбу. А потом завести детей. Но не с кем попало.

— А как же медовый месяц, и новый любовник, и Киев?

— Никак.

— Что значит никак?

— У меня нет нового любовника… Сейчас время учиться.

— Не понимаю. Я думала, что ты оставляешь старого любовника и мужа ради нового любовника.

— Правильно, но новый любовник — это пока что лишь гипотетическая возможность. С меня довольно и мужей, и любовников. Возможно, мне стоило бы найти любовницу. Женщины лучше понимают, что нам приятнее всего…

— Значит, с этим, в бабочке, у тебя ничего нет? Тебе ещё нужно его заловить. Да ты ещё хуже, чем я!

— Ева, ты уверена, что остаёшься женщиной и во время сна? Я тебе прямо сейчас покажу, как находить новых любовников. Сделать это легче всего тогда, когда и не собираешься искать. Просто хлопай глазами и смотри. Ты видишь на витрине с книгами объявление?… Видишь. Прекрасно, а теперь прочитай его.