Ящик Пандоры
Шрифт:
Первое, что он сделал, – вышел в другую комнату и добросовестно обследовал Артефакт. Ему было любопытно посмотреть на своего тиранозавра, который в минувшую ночь позволил себе отлынивать от священного долга. Да, пожар и связанные с ним ассоциации насчет пиромании, конечно, сыграли свою пагубную роль, и ночные события на берегу залива тоже были не самыми вдохновенными.
Но, слава богу, синева почти рассосалась, кое-где остались крохотные островки желтизны, и лишь кривизна говорила о том, что в мире не все в порядке. И вдруг новое открытие: он заметил белесое кольцо, опоясывающее крайнюю плоть. Она заметно сузилась и напоминала зев кисета, стянутого шнурком… Произошло
Надев джинсы и майку с изображением мустанга, Дарий вышел на улицу, оставив позади себя пустоту и тихое посапывание Пандоры. И ничего нового не увидел: Медея подрезала кусты девясила, в которых ночью спал Григориан, и, кажется, еще была трезва.
– Как внучка? – поинтересовался Дарий, и этот интерес не был праздным, ему было жалко ребенка, тем более сто лет назад он сам тонул в деревенской речушке и чудом выкарабкался на поросший ольхой берег. Спасли корневища деревьев, выступающие над той быстроструйной протокой.
На глазах Медеи тут же показались слезы… очевидно, от умиления, и она сказала:
– Еще бы пять минут и был бы малышке полный кердык. А так, слава богу, все обошлось, и я так рада, так рада…
Слух Дария покоробило слово «кирдык», и он, кивнув головой, направился по дорожке и вышел на главную улицу. Джипа у тротуара не было, значит, Мусей со своим семейством отбыл к себе домой. «Интересно, – подумал Дарий, – знает ли этот кабанчик, как его шалава ставит ему рога? Тоже мне праздники с красными флагами… Однако, Пандора… Пожалуйста, заткнись, – приказал он себе, – и ни слова о пироманах…»
Дойдя до своей березы, он по обыкновению ее поприветствовал и пообещал быть справедливым и порядочным семьянином. Взамен попросил вдохновения, граничащего с озарением, которое помогло бы ему написать шедевр. Хватит традиций, натурализма, ведь есть же еще что-то такое, чего его рука не коснулась, а воображение недобрало… И поскольку он не взял с собой денег, пришлось вернуться домой, где, выпотрошив все свои карманы и высыпав наличку на стол, принялся подбивать итог. Сколько же вчера ушло на то да на се? Вроде бы не шиковал, а четырех бумажек не досчитался. Бананы покупал? Покупал. Ананасы покупал, желая всех удивить щедростью? Покупал. Всем дамам по букету роз покупал? Было дело, раздухарился… Впрочем, пошло оно все к чертям собачьим, на то и деньги, чтобы их тратить…
Он подсел к Пандоре, продолжавшей спать враскидку, и уголком купюры пощекотал у нее по шее, за ухом, провел по носу, который она тут же сморщила.
– Иду в магазин, напиши список.
Она испуганно открыла глаза, в которых был детский вопрос и ни грана ночного безумно-астрального пламени и дикой зачарованности. Но, придя в себя и что-то вспомнив, она попыталась вскочить с тахты.
– Мне же на работу, меня уволят.
– Будь спок, никто тебя не уволит, ты там самая главная. Лежи, я позвонил и сказал, что у тебя сыпной тиф… – Дарий обнял Пандору и погладил ее по щеке.
– Вчера что-то было? – спросила женщина и потянулась всем телом. И начала неистово зевать, что с ней происходит всегда при великом волнении.
– Все было, но все прошло. Машу взяли из больницы, пожар потушить не удалось, атомных взрывов не было… Говори, что купить…
Пандора приспустила одеяло и обнажила свои холмы с коричневыми бугорками. Явно соблазняла, утро всегда было ее любимым временем, когда ее гормональная система освежающе мобильна и склонна к самореализации. Но ее желание осталось невостребованным.
– Придется потерпеть до вечера, у меня другой настрой. – Он поднялся с тахты и, взяв со стола ручку с бумагой, снова вернулся к Пандоре. – Пиши заяву на продтовары… И давай сегодня сделаем вегетарианский обед…
– От вегетарианской пищи тебе долго придется ждать аку… Ну ладно, купи побольше огурцов, укропа… сам знаешь, что нужно для классного холодника… И несколько кусочков куриной вырезки, нажарю отбивных. Вчера, мне кажется, мы пили кьянти, очень хорошее винцо, но голова все равно раскалывается…
Дарий не удержался и сдерзил:
– А другое место у тебя, случайно, не раскалывается? – и он положил ладонь на ТО самое место.
– Представь себе, она уже давно раскололась… – женщина явно заводилась, и Дарий, дабы не разжигать мелких страстей, отправился в магазин. Предварительно закрыв на все ключи двери, на всякий, как он любил ее утешать, случай… Ну, хотя бы на тот случай, если совершенно неожиданно заедет к нему какой-нибудь тип вроде Кефала или любителя-велосипедиста Каспара, повадившегося летом делать незапланированные визиты, явно с надеждой застать дома одну Пандору. Дарий давно заметил, каким жадным взглядом он зыркал на нее, и однажды, когда Каспар был в спортивных трусах, Дарий увидел взбугрившийся его Артефакт. И вообще о Каспаре шла молва как о неутомимом и совершенно беспощадном ебаре с выдающимся пещеристым стволом… Причем прекрасно владеющим навыками секс-спринта… И мастере экспромта…
…Рынок, как всегда летом, был изумительно пахуч и разноцветен. Вот где по-настоящему улыбаются и от души сплетничают, не опасаясь последствий, ибо базар на то и базар, чтобы базарить. Купив фруктов, то есть несколько кузовков черешни, винограда и бразильских орехов, которые очень нравятся Пандоре, Дарий отправился в универсам, где, здороваясь налево и направо, исполнил список, написанный Пандорой, и уже хотел направляться домой, когда до его слуха донесся разговор двух старперов, стоящих у газетной витрины. Один другому с энтузиазмом рассказывал о ночном пожаре и очень сетовал на то, что власти города распустили бомжей, от которых нет никакого спасу. Но другой старпер стал ему перечить: мол, при чем тут бомжи, если пожар подстроили те, кто галится на это золотое место и кому на руку сожжение домов, находящихся в списке архитектурных памятников. Памятника нет, значит, нет и преград для захвата земли с последующим… и т. д. «Ну, кажется, пронесло», – подумал Дарий, имея в виду свои ночные выводы относительно Пандоры, пиромании и других маний, и в том числе эротомании, которой, увы, заражено поголовно все человечество.
После универсама он снова вернулся на рынок за зеленью и, когда спускался по лестнице, увидел неразлучную парочку – Роберта и его прыщавого дружка, которые увещевали какого-то дородного крестьянина, пожелавшего где-нибудь приткнуться со своим сельхозпродуктом. И Дарий, закупив для холодника надлежащую зелень, решил зайти к Петронию и на всякий случай проконсультироваться относительно непорядков со своей конечной плотью. Насколько это опасно для эрекции, яичек, предстательной железы и вообще для его жизни, с которой он пока расставаться не желает. Но, открыв дверь в санитарную палатку, вместо Петрония увидел молодую дамочку в белом халате, которая сидела за столом и что-то высматривала на куске ливера через увеличительное с текло.