Ясень
Шрифт:
Поплыли с ним матросами и охранниками десять воев, а среди них Ратма — наши глаза и уши на севере… Если Мэннору вздумается соврать, то они не дадут.
Я думала про все это, помешивая в котелке, и вдыхая приторный запах. Похоже, готово. Я напоила Керин с ложки, следя, чтобы не обожглась, а потом велела:
— Спи.
— Не хочу. Как съездила?
Я не стала с ней спорить: все равно мед и травы подействуют рано или поздно.
— Хорошо. Ничего такого, чтобы решать, на ночь глядя.
Сестра нашарила мою
— Ты… кто у тебя гостил? — брякнула я, чтобы и впрямь не разреветься.
— Гос-тил?..
— Ну не сорока же на хвосте принесла, — я извлекла серебряную лунницу. — Вот, это. А если бог послал, то который?
— Что ты знаешь о Мэнноре?
Ну вот, самое время вспоминать. Не успела вернуться…
Но воспоминания не подчинились моей воле… жарко нахлынули… Извилистые улички Ситана, запорошенные желтой пылью. От нее першит в горле и приходится закрывать лицо… Глухие каменные заборы в человеческий рост… Журчание воды в оросительных канавках… Ковры на плоских крышах… Бурное весеннее цветение…
— Если тебе неприятно, не рассказывай.
Я сжала руки на коленях:
— Ну… он из богатого купеческого рода. Очень богатого. Оружие — только часть того, чем он занимается. Вообще-то главный торговый дом его рода в Ситане, но лавки почти по всем вольным городам. В Ясене особенно. Что еще? Родители его умерли рано, наследство он получил, еще и восемнадцати не было. Богатство и свобода молодым туманят голову…
— Он был один в семье, ты говорила?
Я вздрогнула. Я ничего такого не говорила, даже Керин.
— Н-нет, не один, — ответила я, заикаясь. — Был еще брат, младший. А зачем?
— Почему «был»? Разве он умер?
Я машинально выпила остатки остывшего зелья. Подавилась и долго кашляла в ладонь. Керин ожидала.
— Н-нет, почему… Я не знаю. В семьях это обычное дело. Старший наследует, а младшие ищут удачи на стороне.
— И здесь так?
— Ох, не спрашивай!
Я выскочила на свежий воздух и едва отдышалась. Что про меня подумает Золотоглазая?..
Она сидела на постели, вертела уроненную мной лунницу.
— Мэннор… ничего мне не говорил.
— Знаешь, о таком не принято говорить. И ты же не спрашивала?
— Да. Прости, Наири.
— Да за что?
Глупая, могла бы понять уже, что я не могу на нее сердиться.
— Спи, ночь уже. Луна вот такая! День будет трудным.
— Теперь все дни будут трудными, — ясным голосом произнесла она. Меня пронзило ощущение надвигающейся беды. А может, только показалось. Просто ночь холодная, осень…
— Тебе разве не сказали?
Я перебрала события вечера: приехала, соскочила с коня, умылась с большего…
— Что именно?
— Утром был совет. Потому что я не знаю, что делать сейчас — идти вперед или возвращаться. За Ставу пошли разведчики…
— Го-орт, — я вздохнула почти облегченно.
Наконец-то
— Прости, задумалась. А что Горт? Сменил Отана на Незримых?
— Нет. Нет, — яростно произнесла она. — Дело во мне, и только.
— Так это… этот гость тебя предупредил? А он не соврал? — спросила и подумала, что мне легче поверить в измену Горта, чем наоборот. Показалось мне, или Керин покраснела?
— Нет, не соврал. Я заглянула в него.
— Что? — настало мне время хлопать глазами. — Как?
— Я не знаю, как.
— Ну и ладно. Не сердись. Он сам виноват.
Золотоглазая засмеялась. Я тоже прыснула, глядя на нее — к мороку дурные пророчества! Уже укладываясь, зарываясь поглубже в рычью шкуру, служившую мне одеялом, я спросила сквозь дрему:
— А как его… зовут?
Зря.
…Как-то сразу опали листья. Еще зеленые, они лежали грудами на земле, заглушая бег Белогривого. Красиво, конечно, но как мне скрыться теперь в насквозь прозрачном лесу? Разве только разыскать ягоды сильсен — говорят, они делают человека невидимым. Но ведь я не Леська, в ягодах не смыслю, еще съем что-нибудь не то… Лучше просто поостеречься.
До Форкана, северной твердыни Горта, еще пол дня пути. Я так дотошно выспросила у разведчиков дорогу, что, кажется, отыщу ее с закрытыми глазами…
Добралась ли осень до владений рыцаря? Если да, то мне придется туго. Правда, я переоделась, но вид у меня все же довольно воинственный, и если кольчуга упрятана под сагум и плащ, то меч достаточно заметен, чтобы вызвать нежелательное любопытство. Конечно, в этом наряде я в замок не сунусь. Прихватила кое-что. Но как бы меня саму раньше не прихватили…
Знаю, ты обиделась на меня… За то, что я вырвала у тебя имя Раннора… За то, что отправилась на его поиски…
Конечно, это опасно и для него, и для меня. И еще не известно, кому хуже придется, если меня узнают. Но ведь иначе нельзя!..
Хорошо, пусть Раннор нам не враг, но он служит врагу. Если он с нами — пусть поможет, если нет… но эту мысль я старательно от себя отгоняю. Нельзя заранее думать о поражении, беду накличешь!
Восемь лет назад Раннор был славным юношей, но кто знает, что стало с ним за эти восемь лет. Кто знает, почему он не убил тебя, хотя мог? Это может быть и глубоко запрятанная ловушка.
Белогривый неутомим, листья разлетаются под копытами, я покачиваюсь в седле, разматывая клубок мыслей — горьких и светлых, безнадежных и ласковых, и многие из этих мыслей таковы, что даже тебе я не могла бы их открыть.