Ясеневый турнир
Шрифт:
– Благодарю вас, господин, – поклонился полукровка, не веря своему счастью. Вот оно – высшее общество. Всё, что его касается, – превращается в золото.
– Поиграй ещё для нашего гостя из Юхара, – хлопнув барда по плечу, приказал казначей. – Он ведь твой земляк. Проследи, чтобы он сильно не перебрал и проводи его в комнату, если понадобится. Помни, что выполняешь поручение княжеского казначея.
Фарух лишь и успел, что кивнуть. Толстый Эдерис Бальмор покинул трактир вслед за остальными. Теперь в полумрачном помещении остались несколько виночерпиев, напуганный привратник и два юхарца. Бард затянул песню, но Хаджи даже не обращал на него внимания. Он весь был увлечён вином, гневно прикрикивал на подавальщиков и бурчал себе что-то под нос на юхарском наречии. На вид ему было лет двадцать пять. Золотистые одежды облегали мощное тело, шаровары на манер жителей Фагарды
Привратник подобрался к Фаруху и проговорил:
– Господин Хаджи проживает у нас на втором этаже.
Бард тяжело вздохнул и спросил:
– В какой комнате?
– Он выкупил весь трактир на неделю, так что в любой, – пожал плечами хозяин.
Фарух покачал головой и ещё раз поглядел на этого опасного южанина. Вести наверх пьяного Хаджи, вздорного и озлобленного, он уж больно не хотел. Можно было смело ретироваться, да и позабыть о нём, о казначее и обо всём, что произошло в Золоте Королей. В конце концов, вряд ли он больше встретится с этими знатными мужами. Однако что-то подтолкнуло полукровку, и он тихо приблизился к спящему. После безрезультатных попыток разбудить Хаджи, Фарух закинул его руку себе на плечо и потащил бессознательного земляка наверх.
Когда безжизненное тело Хаджи удалось донести до лестницы, ведущей на второй этаж, где располагались комнаты для гостей, с Фаруха уже сошёл седьмой пот.
На смех виночерпиям и даже добродушному привратнику, полукровка, кряхтя и потея, всё-таки сумел затащить южанина на ступени. Мысли о том, зачем он всё это делает, не покидали его головы, и он корил себя за это, вспоминая слова его наставника Тон-Тона: «Делая людям добро, подумай о том, что ты делаешь это не бесплатно». Когда обессиленный Фарух совершил очередную попытку взобраться на следующую ступень, нога его соскользнула, и он едва не полетел вниз вместе с пьяным южанином. Однако что-то неведомое, что-то невидимое и неощутимое уберегло его от падения. Бард, на удивление самому себе, собрался с силами и удержал Хаджи. В этот момент из-за позолоченной камизы, какие носили жители центральных районов Юхара, вывалился какой-то странный красный амулет, подвешенный на золотой цепочке. Барду даже на какое-то мгновение показалось, что предмет этот светится, рассеивая мрак в тёмном лестничном проходе. Все мысли полукровки в тот момент переключились на эту необыкновенную южную диковинку, цены которой, он даже и представить себе не мог. Остаток пути до комнаты Хаджи теперь показался барду не таким уж и трудным, ведь в голове его теперь то и дело всплывал увиденный амулет. Уложив южанина на кровать, Фарух уже было собрался уходить с чистой совестью, однако, опять же, сам не зная почему, он решился взглянуть на этот амулет ещё разок. Отодвинув полу камизы, он впился взглядом в чудо ювелирного произведения. Камень, скорее всего, гиацинт, был отточен в виде горящего пламени с мельчайшими деталями огранки, каких Фаруху ещё не приходилось видеть. Гиацинт был полностью заключён в золотую сетку, к которой крепилась цепочка, и камень, как теперь достоверно видел бард, по-настоящему светился, словно внутри его горело пламя. Поразмыслив как следует и откинув все сомнения прочь, Фарух одним лёгким движением, отточенным и правильным, снял цепочку с Хаджи, сунул камень во внутренний карман своей туники и поспешно ретировался. Это было не впервые. Барду уже приходилось промышлять воровством, чтобы прокормить себя, и теперь, когда обладателем столь драгоценного камня был мертвецки пьяный южанин, не совершить сие действо и было бы преступлением. Попрощавшись с привратником, бард покинул Золото Королей и отправился в Худой Квартал. Праздновать предстояло всю ночь.
Глава VII
Молодой Виконт затаил дыхание, когда распорядитель назвал имя его дяди – барона Турина Эмельгема. Бык потрепал племянника за волосы, пристегнул пояс с мечом и, подкрутив усы, отправился на ристалище. Он был огромен в своих надутых блестящих латах, в шлеме с рогами под стать его прозвищу и с ярким зелёным плащом из бархата. Многих героев турнира Альвер Эмельгем уже успел отметить: великолепно сражающийся Эрстан Фогот, поразивший князя Эстерби, капрал Эбель Нортинг из Дорхема, граф Аллен Бурелом, истинный воин, сразивший барона Сайруса боем ранее. Конечно, красивейший поединок между двумя равными соперниками – графом Аори Таэроном и бароном Эрицем Рикмуном, в котором победил молодой воин. Была на этом турнире и признанная князем Аегиллем ничья. Персиковый князь Оливик Эристорн, претендующий на самого
Теперь на арену выходил дядя Альвера. Турин Эмельгем двигался не спеша, раскачиваясь на ходу и выказывая свою полную готовность к бою. Он и в правду был силен, часто борол здоровенных мужиков после пьянок в трактирах, но вот о том, чтобы дядя упражнялся на мечах, Альвер почему-то не припомнил.
– Граф Торр Бертиран! – выкрикнул распорядитель, и сердце у Альвера Эмельгема как будто ушло в пятки. Один из лучших воинов турнира, настоящий герой! Судьба жестоко подшутила над друзьями, столкнув их на ристалище, да и не меньшую шутку она сыграла и с самим Альвером, ведь он обещал владетелю Рэйнэбора болеть за него.
Волнение нарастало, когда на ристалище появился граф Бертиран. Высокий, властный, несомненно, один из претендентов на победу в турнире. Молодой виконт почувствовал, как вспотели его ладони. Конечно, ему хотелось, чтобы воин с гербом его отца выиграл, но такой симпатией и уважением он проникся к Торру Бертирану, что в душе теперь поселилось сомнение. Доспехи графа с оливковым отливом радовали глаз. На нём был золотистый плащ, а вооружён граф был боевым молотом, на основании которого виднелись золотистые насечки.
Этот бой закончился, не успев начаться. За считанные мгновения владетель Рэйнэбора обезоружил ничего не успевшего сделать Быка и заставил его сдаться. Это был самый быстрый поединок, победу в котором заслуженно получил Торр Бертиран, могучий воин. Дядя Турин поклонился под неодобрительный гул толпы, поднял меч и покинул ристалище.
Он плюхнулся на стул рядом с Альвером, отложил в сторону меч и стянул шлем.
– Да, так бывает, это всего лишь турнир, – пожал плечами Турин Эмельгем, и в голосе его не слышалось ни единой ноты сожаления. – В конце концов, вряд ли меня можно упрекать за проигрыш самому Торру Бертирану. Он первый претендент на победу, а я лишь брат не пожелавшего приехать графа.
– Но ты отстаивал честь Тиринбора! – воскликнул Альвер, к горлу которого подступила обида, после того, как восхищение исчезло. – Отец отправил тебя сюда не для того, чтобы ты проиграл в первые же мгновения. Что скажут люди?
– Ты ещё многого не понимаешь, юный Альвер, – улыбнулся Бык, и усы его дёрнулись. – Не только я, но и многие приехали в Ясеневый Город вовсе не за победой.
Дит Элторн, кастелян Сизого Дола, с сочувствием поглядел на Альвера, но говорить ничего не стал, ибо в гневе Турин Эмельгем мог быть ужасным.
Следующий бой для Альвера проходил как будто в тумане. Младший сын князя Фогота, барон Балистан, крепко сбитый, с широкими плечами и столь же широкой шеей, разделал под орех виконта Раймона Легилля, младшего сына князя Онора. До завершения первого дня испытаний оставался один единственный бой, и проходил он уже в сумерках, ибо солнце в месяце Преддверия уходит за горизонт слишком рано.
Альвер Эмельгем всё же этого боя ждал чуть ли не больше остальных. Прославленный князь Аюдвин Амильтон, великий мореплаватель, завоеватель и первооткрыватель, дождался наконец своего часа. Другие князья съезжались в его владения – Дорхем, лишь для того, чтобы пожать ему руку и высказаться о его величии. Сотни легенд окружали этого таинственного человека, – говорили, что он одинаково дружит как с магами, так и со священниками. Поговаривали также, что князь Амильтон – самый богатый человек в Эндердале, а ещё ходили слухи о его дружбе с Молодыми Богами, хозяевами таинственной империи Иригард. Что из этого было правдой, Альвер не знал, хотя и предпочитал верить во всё перечисленное.
Людвин Амильтон вышел на ристалище в потертых бриджах и в самом обыкновенном камзоле, какие носили моряки ещё десяток лет назад. На ногах его были высокие ботфорты, в руке он сжимал фехтовальную шпагу. Ни доспехов, ни щита князь Дорхема не носил. Альвер Эмельгем подметил, что Аюдвин Амильтон был обладателем весьма заурядной внешности – тёмные кудрявые волосы, маленький вздёрнутый нос, три глубокие морщины на лбу. На вид ему было лет тридцать пять, но в груди Людвин Амильтон был довольно широк, да и ростом превосходил всякого, кто выходил в тот день на арену.