Ясеневый турнир
Шрифт:
На лугу располагались шатры всех цветов радуги. Большие и малые, круглые и прямоугольные, двухэтажные и расписные, возле каждого из них реяло знамя господина. Восьмиконечная звезда Фоготов, три корабля Нортингов, грязевой фонтан Амильтонов, три расходящиеся дороги Тан дерби. Все эти гербы Альвер учил наизусть ещё год назад. Отец придирчиво заставлял сына зубрить геральдику Эндердаля. Поговаривали, что Эстор Эмельгем может назвать абсолютно любой герб знатного дома, как ныне существующего, так и канувшего в Лету давным-давно. Альвер же обладал знанием двадцати-двадцати
Над зелёным шатром Торра Бертирана величественно колыхалось белое знамя с гигантским дубом. Граф поприветствовал стражников, и они отодвинули полог, давая гостям войти внутрь. Шатёр был просторным, но скромным. Пахло жареной свининой, вином и розмарином. Свет в лампадках едва только рассеивал сгущающуюся тьму. Где-то в углу кухари готовили ужин, на полу, в груде волчьих шкур спал младший брат графа – Скотт Бертиран. За столом уже ждали два графа – Лори Таэрон, владетель Корнэйла, и Виллан Дортур, хозяин Гранпайла. Первый – в мрачном настроении из-за проигрыша барону Рикмуну. Второй – слишком старый, чтобы дуться на такие мелочи. Они пили вино и жевали солёную конину.
– Господа, – поприветствовал графов Торр Бертиран. – Рад, что вы придерживаетесь достигнутых договорённостей.
Владетель Рэйнэбора, Альвер и Турин Эмельгем присели за стол. Пажи обступили своего хозяина, не успевая подносить вино, свежие овощи и фрукты.
– Скотт! – крикнул Торр Бертиран, и его брат заворочался, кряхтя и что-то причитая. – Садись, негоже задерживать графов.
Толстый Скотт Бертиран поднялся и сел. Он оглядел шатёр, протёр глаза и нехотя присоединился к остальным, приказав подать вина.
– Ваш вассал уделал меня, – проговорил Лори Таэрон, и в голосе его звучала досада. Его лысина блестела во мраке, а крючковатый нос отбрасывал забавную тень. – Большое будущее у этого юного барона.
– Эриц Рикмун – один из моих лучших людей, – ответил Торр Бертиран. – Несмотря на свою молодость, он твёрд и расчётлив. Не серчайте на него, граф, вот увидите, у этого парня большое будущее.
– Досада – это явление временное, – сказал Лори Таэрон, – в моём возрасте пора бы подумать о пасеке, а я всё за меч хватаюсь. Передайте барону, что я восхищаюсь его отвагой.
– Вы сами можете это ему передать, – кивнул Торр Бертиран. – Именно Эриц Рикмун поведёт мой авангард в бой, в случае непредвиденной ситуации.
– Вы доверите столь ответственный пост молодому барону? – прищурившись, спросил граф Виллиан Дортур.
Было ему лет шестьдесят, а то и больше. Кустистые серые брови угрюмо нависали над столь же серыми безжизненными глазами. Он был сутул и вреден, что тот учитель философии, никому не доверял, хотя Альвер слышал, что и самому графу мало кто верит. Уж больно пронырливым он был. Гербом дома Дортур служила склонившаяся над озером ива.
– Эриц Рикмун уже доказал свою преданность, – перекинув взгляд на Виллиана Дортура, ответил Торр Бертиран. – Он отважен и предан своему делу.
– Пусть Единый направит его меч, – проворчал граф Дортур, и его
– Сколько воинов вы привели с собой, граф Таэрон? – спросил Торр Бертиран у владетеля Корнэйла.
– Пятьсот солдат из моей армии, как и обещал, – ответил Лори Таэрон, почёсывая мощный подбородок. Он отпил вина из рога и взглянул на Виллиана Дортура.
– Триста моих воинов готовы исполнить любой приказ, – прохрипел старик. – Они раскинули лагерь к востоку от Грязного Тракта, на Папоротниковом Плато.
– Из Рэйнэбора я привёл тысячу мечей, – проговорил Торр Бертиран. – Лучшие мои солдаты, готовые на мятеж ради доброго имени Филтона Аегилля. Сколько человек дал нам граф Эстор?
Все как один устремили свои взгляда на дядю Турина. Даже во мраке его щёки пылали багрянцем. Он судорожно почёсывал усы и даже не притронулся к штофу с вином.
– Эстор Миролюбец отказал мне в предоставлении каких-либо сил, – наконец выпалил Бык. – Мой брат славится своим спокойствием и любовью к книгам. Он правит Тиринбором, не покидая замка. Разум его страдает от прочитанного, а тело – от терзающей его проказы.
– Неправда! – вырвалось у Альвера. Он не мог слышать, как родной брат поливает его отца грязью. – Эстор Эмельгем – самый мудрый правитель!
– Тише, Альвер! – шикнул на виконта Торр Бертиран, и гнев мальчика сразу же сошёл на «нет». – Мы все понимаем, что трудно признать правду, когда она касается тебя или твоих близких. Ты ещё юн и не всё понимаешь. Ты любишь отца, но любовь должна идти не только от родных. Графа должны любить его вассалы и его народ. Разве любят Эстора Эмельгема подданные Тиринбора?
Альвер не знал ответа на этот вопрос. Его отец всегда запирался в тёмной комнате, где постоянно что-то писал, что-то читал и о чём-то размышлял. Он часто отправлял соколов куда-то, часто расхаживал по прилесьям со своими советниками и слишком мало делал. На глазах у маленького виконта выступили слёзы. Взрослые всё же продолжили свой разговор.
– Печально, что вы не сумели убедить графа Эмельгема в наших благих намерениях, – сказал Быку Аори Таэрон.
– Но я здесь, и я с вами, – ударив себя в грудь, проговорил Турин Эмельгем.
– Вас всего четверо, двое из которых – мальчишки, – фыркнул Виллиан Дортур, – а один – престарелый воин. Это может в корне изменить ситуацию, если Онор Аегилль не отречётся после первого же ультиматума.
– У нас почти две тысячи мечей, – проговорил Торр Бертиран, – на нашей стороне горожане. Многие переметнутся к нам, когда начнётся неразбериха. Мы присягнём на верность Филтону Аегиллю, провозгласим его князем Эшторна, а жирного повесу вместе с его Тайным Советом отправим на суд.
– И всё же, – впервые проговорил Скотт Бертиран, – рискованно это – идти на мятеж, когда один из графов не с нами. Тиринбор – самое большое и мощное графство в Эшторне. Его армия превосходит наши, и если Эстор Эмельгем задумает вызволить своего сюзерена, начнётся полномасштабная гражданская война. Вы готовы пойти против Тиринбора?