You Would Never Know
Шрифт:
Гермиона кивнула и уже собиралась трансгрессировать, как Северус воскликнул:
– Стойте!
Гермиона удивленно на него посмотрела. Он закрыл глаза рукой, потирая виски большим и среднем пальцем, а затем, убрав руку от лица, тихо сказал:
– Если… если у вас на завтра ещё нет планов, то… может вы хотите побыть со мной в Рождество?
Гермиона расплылась в счастливейшей улыбке и кинулась Северусу на шею. Он в тот же миг обхватил её талию руками и поцеловал. Она зарылась пальцами ему в волосы и крепче прижала его голову к себе. Он поцеловал её щеку, перешел
– Ждите меня завтра вечером.
Через мгновение её уже не было в гостиной, а Северусу понадобилось несколько минут, чтобы осознать это. Он сделал несколько шагов до дивана и упал в него, уткнувшись лицом в подушку. Старался спокойно дышать, чтобы успокоить разыгравшееся сердце. Лишь через полчаса он понял, что лежит с улыбкой до ушей.
Гермиона трансгрессировала прямо на крыльцо дома её родителей. Она зашла внутрь и обнаружила родителей, сидящих на диване за просмотром телевизора.
– Гермиона!
– воскликнула мама, улыбаясь дочери.
– Мама! У меня чрезвычайная ситуация!
– с порога воскликнула Гермиона и, мигом чмокнув ошалевшего папу в щёку, схватила маму за руку и потащила её по лестнице наверх.
– Гермиона Грейнджер! Объясни, что происходит!
– потребовала спотыкающаяся на ступеньках Ким Грейнджер.
Наконец она затащила маму в её спальню и, захлопнув дверь, сказала:
– Мам, мне нужно платье.
Ким удивленно посмотрела на дочь, а затем расплылась в улыбке. В этот момент в её голове пронеслись последние девятнадцать лет. Она так мечтала, что будет играть со своей дочуркой в куклы и дочки-матери, но Гермиона даже в двухлетнем возрасте требовала, чтобы ей читали книжки. Надеялась, что будет устраивать со своей малышкой игрушечные чаепития, когда девочке будет пять, но та уже начала читать сама. В её десять лет надеялась, что хотя бы будет помогать дочери с домашними заданиями в магловской школе, но Гермиона все делала сама. А когда её девочка стала подростком, так хотела, чтобы они вместе ходили по магазинам за красивыми нарядами и туфельками, но Гермиона лишь отрабатывала движения волшебной палочкой и заучивала наизусть сложнейшие заклинания и рецепты зелий.
Ким подошла к Гермионе и провела рукой по волнистым волосам уже такой взрослой дочери. На её глазах выступили слёзы исполнившейся мечты. Слезы, которые она не собиралась стирать.
– Мам, ты чего?
– обеспокоено спросила Гермиона.
Та лишь покачала головой и открыла дверь в свою гардеробную.
– Мам, почему ты плачешь?
– снова произнесла она.
Но Ким лишь спросила:
– Для Рождества?
– Да.
– Будешь отмечать не с нами?
– Нет, но я уже сложила вам под ёлкой подарки!
– Поедешь к Уизли?
– Э… не совсем…
Ким вернулась с горой чехлов для одежды, которые взвалила на свою кровать.
– У тебя что, кто-то появился?
– Ну… э… не то чтобы…
– Дорогая, - перебила Ким, окончательно
Гермиона рассмотрела свои руки, затем чехлы с лучшими мамиными платьями, лежащие на кровати, а потом, так же не поднимая глаза, тихо сказала:
– Мам, помнишь Северуса Снейпа?
– Ну разумеется, - ответила та тоном, будто дочь спросила самую глупую глупость, - Твой учитель, который презирает гриффиндорцев, которого все считали предателем, но в итоге он самый геройский герой? Его ещё твой отец боготворит.
– Да, в общем… он позвал меня… побыть с ним на Рождество, и я…
– Он пригласил тебя?
– удивленно посмотрела Ким на Гермиону, - Ты вроде говорила, что он одиночка.
– Да, и поэтому это очень странно, что он пригласил меня, но я не смогла отказать, да и не хотела…
– Ну конечно, иди! Потом расскажешь папе, - улыбнулась Ким, - И я тебя прошу, постарайся уговорить своего отца перестать пугать соседей летающими вокруг нашего дома по среди бела дня совами с газетами в клювах.
Гермиона рассмеялась.
– Ну что ж, поскольку на шопинг времени нет, выбирай из моих самых лучших платьев. И если вдруг велико будет, можешь магией своей подправить, да? Так же можно?
– уточнила она.
– Можно-можно, - буркнула Гермиона, раскрывая чехлы один за другим, - Какое самое красивое?
– Дорогая, у меня нет некрасивых платьев, - промурлыкала Ким и села на край кровати - единственное свободное на ней место.
– Мам, я серьезно! Ты же знаешь, это вообще не моё - платья выбирать и одежду в целом.
– Уж я-то знаю.
Гермиона с упреком посмотрела на мать, и та в знак извинения подняла вверх руки и, встав, начала комментировать каждое платье:
– Вот это я купила три дня назад, кстати говоря, - она указала на длинное голубое платье, вышитое пайетками и блёстками, - ездили мы с папой в центр, зашли в итальянский ресторанчик, а потом я решила…
– Решила, что тебе мало платьев?
– перебила Гермиона, - Мам, пожалуйста! Выбери мне платье и всё!
– в отчаянии захныкала она.
– Ладно, не нервничай, лучше расскажи мне, как там Гарри и Рон.
– Гоняются за Пожирателями, - буркнула Гермиона.
– Бог ты мой, они же дети ещё!
– воскликнула Ким.
– И даже школу не закончили, - подхватила Гермиона.
– Ну ты-то умница у меня, - Ким погладила дочь по голове и протянула ей ярко-синее платье, - На, примерь.
Гермиона скинула одежду и нырнула в платье. Плотно обтягивает всё тело нежным шёлком, рукава три четверти и довольно глубокое декольте.
– Нет, снимай, - приказала мама, - Вся грудь вываливается.
– Было бы чему вываливаться, - фыркнула Гермиона, - Хотя знаешь, мне нравится. Попа классно смотрится.
– Так, тебя кто воспитывал?!
– Ким шлепнула дочь по плечу, - Нельзя так выглядеть перед учителем!
– Мам, всё, я беру, - Гермиона чмокнула мать в щеку и, схватив свою одежду, исчезла за дверью в свою комнату.