Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
Власов удивлённо поднял бровь.
Профессор взял ожерелье, покрутил на пальце.
– Интересно, кто всё-таки сделал эту штуку. Наверное, какой-нибудь зэк... Понимаете ли, Фридрих, - Власов машинально отметил, что впервые за всё время разговора профессор назвал его по имени, - я, как геолог, заинтересован в том, чтобы все эти сокровища были найдены. Но как экономист - я бы хотел, чтобы всё это пролежало в земле, как минимум, ещё полвека. К счастью, руководство России в этом вопросе придерживается той же позиции. Иначе
– Почему?
– Власов недоумённо насупился.
– Если в России и в самом деле такие запасы полезных ископаемых, как вы утверждаете, почему бы их не использовать? Это было бы выгодно всем - и русским, и дойчам, и Райхсрауму в целом. Мы бы, наконец, перестали зависеть от мирового рынка...
– Наоборот, - вздохнул профессор, - наоборот, ещё как стали бы... Я понимаю ваше недоумение, вы не экономист... Хотя вы же человек образованный. Вы слышали выражение "французская болезнь"?
Власов поморщился.
– Да, слышал в казармах. Предпочитаю медицинские термины, они точнее.
Порциг издал странный звук наподобие кашля. Власов понял, что старик смеётся.
– Сразу видно, что вы не экономист, - наконец, сообщил Фридриху профессор.
– Хотя сходство есть: и то и другое происходит от неумеренных удовольствий. Только удовольствия эти, в каком-то смысле, разного масштаба. "Французская болезнь" - это, некоторым образом, специальный термин... Вы представляете себе, что такое Франция сейчас?
– Бордель, опиекурильня и сыроварня, - пожал плечами Власов.
– А разве французы умеют делать что-то ещё?
– Вот!
– Порциг поднял палец.
– А ведь так было не всегда. В девятнадцатом веке это была страна учёных и инженеров, почитайте хотя бы Жюля Верна... Да и в двадцатом у неё были неплохие шансы, если бы...
– Если бы нам не пришлось уйти из Парижа, - перебил его Власов.
– Отчасти и поэтому... Но, в принципе, после войны во Франции был подъём... Западный блок, некоторым образом, серьёзно в них вложился. "План Маршалла" - слышали о таком? Они довольно быстро восстановили довоенный уровень производства. А потом у них нашёлся газ.
Про газ Власов, разумеется, помнил. Крупнейшее в Европе месторождение природного газа принадлежало французам. В памяти остались кадры старой хроники: толстомордый французский премьер в декоративной каске с натугой поворачивает вентиль, запуская в трубу первые кубометры "голубого золота".
– Газ у них и сейчас никто не отбирал, - заметил Фридрих.
– Только идёт он в основном соседям... ну и мы кое-что покупаем. Кормим этих педиков.
– Но вы понимаете, что это логично? Французский газ очень дёшев в добыче, прибыли колоссальны. Экономика у них, в каком-то смысле, свободная. Соответственно, все капиталы пошли туда, где вложения дают максимальную прибыль, это
– Простите, профессор, я всё время вас перебиваю, - Власов на этот раз решил быть вежливым, - но что такое "пошли капиталы" и почему это "закон свободного рынка"? Насколько мне известно, у капиталов нет ног. Есть конкретные люди, которые владеют деньгами, и которые эти деньги тратят так, как считают нужным. Иногда им хочется потратить деньги на что-нибудь бесполезное или даже вредное для общества, в котором они живут. Тогда они называют это "естественным движением капитала" или ещё как-нибудь...
– Ну вы тут не совсем правы, - профессор упрямо наклонил голову, бородёнка встопорщилась, - они до какой-то степени вынуждены это делать. Тот, кто вкладывается в невыгодное дело, в конечном итоге разоряется, не так ли? Тот, кто вкладывается в недостаточно выгодное дело, не разоряется сразу, но проигрывает конкурентам, которые становятся относительно сильнее... Во Франции все деньги оказались у тех, кто, в каком-то смысле, сел на газовую трубу. Что привело к естественной деградации промышленности и сельского хозяйства: все деньги крутились в газовой области. Выжили только те занятия, которые выгоднее газодобычи...
Где-то в недрах дома тоненько запела вода в открываемом кране.
– То есть производство наркотиков, поституция и сыроварение, - закончил Власов.
– А вы быстро схватываете. Ну да, где-то так. Плюс туризм, конечно. Французов это устраивает... Вы были когда-нибудь в Париже? Они всем довольны. В каком-то смысле.
– Из этого следует только один вывод: никому нельзя давать садиться на трубу, - заключил Фридрих.
– Нужна государственная монополия на природные ресурсы, как у нас.
– Это тоже не всегда помогает, - вздохнул профессор.
– Для этого нужно, некоторым образом, ответственное государство, а какое у французов может быть государство? Сами подумайте... Да и в России-то, честно говоря... Представьте себе, что здесь найдут такой же газовый пузырь. Впридачу - нефть, медь, уран, алмазы. Пусть даже всё это национализируют. Сможет ли Мосюк и его камарилья удержаться и брать ровно столько, сколько нужно для нужд промышленности? Или они не удержатся и начнут, в каком-то смысле, продавать излишки на мировой рынок?
– Допустим. Что в этом плохого?
– Власову стало интересно.
– Лишних денег не бывает.
– О! Вот тут-то вы и ошибаетесь. Денег, как и любого другого ресурса, необходимо столько, сколько нужно. Для государства денег нужно столько, сколько оно может вложить в собственную экономику. Но экономика имеет конечную ёмкость. Оставшиеся деньги надо куда-то девать, они жгут руки... есть у денег такое свойство, знаете ли. Вариантов всего два. Либо тратить эти деньги на закупку чего-то за границей, что опасно...