Юдаизм. Сахарна
Шрифт:
* * *
Это вещь совершенно недопустимая, чтобы дети не уважали и не любили родителей или ученики не уважали и не любили места, где они воспитываются.
Что же их бить прикажете?
Нет. Но быть самим такими и так поступать, чтобы этого никак не вышло.
Значит, им во всем потакать?
Тогда-то особенно они будут презирать семью и училище, как людей безвольных и ничтожных. Нужно быть «прекрасным я» семьи и школы; из «прекрасного я» вырастает прямая и откровенная, не поступающаяся ни на пядь деятельность.
Нужно, чтобы семья
И нужно, чтобы школа была добродетельнее учеников.
Тогда, кроме больших уродств, им все подчинится.
* * *
Но вот что нужно еще иметь в виду, о чем я должен предупредить Братьев русских: что ведь «завет»-то в самом деле был заключен и не разорван до сих пор. И он не разорван единолично с каждым израильтянином, пока он обрезан, т.е. с каждым обрезанным. Бог решительно ничего еще не потребовал от Авраама и, след., от всех сынов его: и еврей м. быть вором, процентщиком, банкиром, газетным сотрудником, может ни разу не заглянуть в Библию, никогда не молиться, быть атеистом, Левиным, Винавером: все равно лежащая на Боге сторона обязанностей (у них это почти юридический «договор», «вексель») — остается, й Бог, между прочим, ему оказывает покровительство, защиту, поддержку. Поэтому однолично ли мы с ними имеем дело или — «со всеми», нужно быть в высшей степени осторожными в отношении этого «чего-то», что у них стоит за спиною и, в сущности, толкает ко всем победам.
Нужно сосредоточиться на «договорной» стороне их веры. Договор — дело точное. И «толкающая вперед сила» перестает стоять за спиною еврея, как только он не есть более «отрок возлюбленный, на котором — все Мое благоволение» в отношении этой силы: т.е. как только не исполнена человеческая сторона обрезания.
...........................................................................
Какая?
............................................................................
«Закрой опять».
Тут-то и черный ужас. Поколебать «открой» — значит поколебать корень, от которого все начало расти.
А оставить «открытым» — значит примиряться с банкирами, биржей и атеистической сволочью, так как у них ведь у всех «открыто», а Бог, кроме этого одного, не потребовал ничего от Авраама и всего потомства его.
Черные ужасы истории. Черные ужасы особенно будущего.
* * *
1913, май
Евгения Ивановна, вся рассыпаясь в милом смехе, проговорила:
«Дважды два» именно — не «четыре».
В жизни.
По поступку нельзя осудить человека и даже — судить о нем.
(рассказ о М. П. Соловьеве)
* * *
Всякая девушка ночью томится, — почему к ней никто не приходит, почему она одна?
Очень просто.
И вполне хорошо.
Разве что сухая земля ожидает дождя — не хорошо?
(к вопросу о том, надо ли попов драть за бороды) (за набивкой табаку)
* * *
Когда танцуют — не вспоминают о священнике; и когда воркуют под кустом — тоже не вспоминают.
Священник должен уметь ждать.
И он дождется.
За воркованьем надо улечься — и его позовут (обряд венчания); родится у них через год ребенок — и опять позовут; умрет он (реб.) — и его тоже позовут.
Пришла няня и сказала погруженной в Шиллера матери:
— Что-то ребеночек першит...
И, выронив на
Это так жалостно, так грусти достойно, но это — так!
Поэтому, разумеется, люди, читая Шекспира, не вспоминают о священнике.
Его зовут очень редко, но зовут в торжественных случаях, в главном.
И они суть — главное.
Зачем же им бежать за второстепенным, за мелочами, за подробностями, за книгой, за газетой, за направлением литературы.
Вовсе не надо.
Но в это «не надо» решительно все впадают. И в нашу редакцию «с просьбой напечатать портрет» всё обращаются лица с крестами, с панагиями и облеченные «благодатью» (видел, и нередко; особенно к «юбилею» и к «переводу в Спб.»).
* * *
Пустота мысли у евреев, однако, удивительна. Это, действительно, изношенная нация, — тертая и перетертая и обратившаяся в труху. Только талант к банку. Этот исторический талант еще от Экбатан в Мидии, куда Товит послал сына Товию «взыскать долг», — удержался. Удержался талант вести дело сообща, «синдикатом» и т. д. Но и только.
Сколько их пишет, но где же мысли? Неужели это творчество у Герценштейна — сказать, что «поместья жгут и будут жечь», или у Тана — организовать Крестьянский Союз с намерением громить помещичьи имения. Это все разрушение и меньше содержит «постройки», чем Устав Духовных семинарий, который хотя и глуп, но его все-таки надо было выдумать, надо было построить! Да В. М. Скворцов хотя он и «пресловутый», а не меньше есть «творческая личность», чем все Таны и Герценштейны, т.е. также только «разрушает», «громит» (секты и сектантство), как «громили» (поместья) эти евреи.
И везде у евреев не «сотворить», а «разгромить». Воистину «распяли», когда кто-то как-то «зашел к ним». Христос, конечно, не был евреем. Ничего еврейского.
Распять. Разорить. Довести народ и страну до нищеты и отчаяния: но это «ловкость» и 1000 «приспособлений», а не ум. Где же ум? Где еврей «строит дом»? Невиданное зрелище. Он «покупает» дом и «перепродает» его. Но как это бедно, и неумно, и ничтожно.
«Разорить русскую литературу» они смогли этими выкриками, этим шумом, гамом и всем шкловским неприличием: но разве это то, что создать, напр., антипатичное мне стойкое и многолетнее «движение 60-х годов» с таким колоссальным общественным и умственным (пусть отрицательным) результатом. Это как «барочка купцов плывет по Волге», широкая, многохлебная. Замечательно, что у евреев ничего не растет и последовательно не развивается. Их дело именно афоризм, а не мысль. Сверкнуть, блеснуть и убежать (Гейне) — вот еврей. «Случай!» «Какое событие!» — вот почва еврея. Это именно «перетертая труха истории». То же, что неспешные «грекосы», живущие в деревеньках на Марафонской равнине (т.е. евреи-банкиры в отношении Библии).
Я думаю, что евреи искренно ничего не понимают (пример — Переферкович) в Библии и чистосердечно, напр., считают обрезание «суеверием» и «гигиенической операцией», — по какому-то темному инстинкту, однако, его удерживая. Но замечательно, что Мендельсон (философ в Германии) чистосердечно предложил, деловым образом предложил отказаться от обрезания, перестать обрезываться. Юдаизм, собственно, бережется в гетто, в темных необразованных слоях, в «презрении» (моральное гетто). Но «просвещенные» они все суть «Винаверы».