Юг в огне

Петров-Бирюк Дмитрий Ильич

Стояла темная ночь. Шли наугад, ничего не видя перед собой. Наконец, добрели до мирно спавшего села Поляковки. Едва державшиеся от усталости казаки торопливо разошлись по хатам, не слушая, что им предупреждающе кричал Подтелков.

– Ну, что с ними делать? Так устали, что и слушать не хотят... А разве можно так беспечно располагаться? Надо караулы выставить, а то ведь нас, как кур, всех тепленькими ночью переловят...

Но кого бы он ни пытался послать в караул, его никто не слушал. Казаки валились на постель и сразу же засыпали, как мертвые...

Комиссия в полном

составе и еще человек пять из политотдела, в том числе и Прохор Ермаков, расположились вместе в одном просторном доме.

– Хозяюшка, - попросил Подтелков, входя на кухню, - засвети, пожалуйста, лампу да самоварчик бы поставила... А то у нас есть больной, лихорадка его замучила...

– Сейчас встану, все сделаю, - отозвался с кровати молодой женский голос.

Через минуту одевшаяся женщина чиркнула спичку. Синеватое пламя осветило ее совсем еще юное, красивое девичье лицо.

Прохор, разувшись и чувствуя разливающуюся по всему усталому телу приятную истому, сидел на лавке, наблюдал за проворными движениями этой гибкой, стройной девушки.

"Хорошая девчонка, - подумал он, - милая".

Вскоре вскипел самовар. Хозяйка наварила яиц, нарезала хлеба.

– Садитесь!
– пригласила она.

Казаки уселись за стол.

– Хозяюшка, как тебя зовут?
– поинтересовался Подтелков.

– Зина, - тихо ответила девушка.

– А где же ваши старшие? Что-то никого не видать?

– Мама умерла месяц тому назад, - печально сказала она.
– А отец ушел в соседний хутор по делам. Завтра придет... А мы вот остались вдвоем с братишкой Гавриком, - кивнула она на кровать, где спал белоголовый мальчик лет десяти...

XXIII

Едва только забрезжил рассвет, как Подтелков начал будить товарищей:

– Вставайте, друзья!.. Сейчас будем ехать...

Все быстро поднялись, умылись и стали собираться в дорогу. От Зины Подтелков узнал, что в селе Поляковке все еще существует Совет. Он обрадовался:

– Вот это здорово! Значит, тут еще есть советская власть. Пойдем, Мрыхин, к председателю Совета, попросим лошадей взамен павших.

– Пойдем, - охотно согласился тот.

Они расспросили у Зины, где найти председателя Совета и отправились к нему. Председателя они застали дома. Он чем-то сильно был встревожен и собирался уходить.

Подтелков изложил ему свою просьбу. Председатель Совета, высокий, усатый крестьянин лет пятидесяти, выслушав его, с раздражением проговорил:

– Не было беды, так вы ее нам приволокли. Каких там к чертям вам лошадей! Куда вы поедете? Поглядите вон, - повел он их во двор и указал на бугор.
– Это что?

Подтелков посмотрел в бинокль на бугор - и у него дрогнули руки. Весь бугор, как кишащими муравьями, был усыпан всадниками. Он посмотрел на другую сторону села, там - тоже.

– Да, - опуская бинокль, вздохнул Подтелков.
– Ехать некуда. Мы отрезаны.

– Что же теперь делать?
– испуганно вырвалось у Мрыхина.

– Беда, - тоскливо проговорил председатель.
– Не было вас, жил я спокойно... А теперь пришли вы вот - и вам крышка, и мне... Попробую послать я к ним своих хохлов.

Пусть скажут, что казакам надо от нас... А вы идите к своим и ждите. Приедут мои делегаты, я вам тогда скажу. Заметив нерешительность на лицах Подтелкова и Мрыхина, грубовато добавил: - Меня-то вам нечего бояться, не подведу. Сам, небось, большевик. Собирайтесь все вместе и ждите.

Когда Подтелков и Мрыхин подошли к своим подводам, казаки экспедиции уже были все в сборе. Встретили они их встревоженными взглядами.

Лагутин, Востропятов, Прохор и Кривошлыков сидели на бревнах, у плетня, Кривошлыков по-прежнему кутался в шинель.

– Ну, что, Федор?
– слабым голосом спросил он.

– Дела плохи, - мрачно сказал Подтелков.
– Беляки со всех сторон обложили хутора.

– О, черт побрал!
– дрогнувшим голосом выругался Лагутин.
– Что будем делать?

– Пробиваться с оружием в руках!
– вскакивая и лихорадочно поблескивая глазами, воскликнул Кривошлыков.
– Другого выхода нет.

– Председатель Совета послал делегацию к казакам узнать, что им надо от нас, - сказал Подтелков.
– Как вернутся, тогда решим, что предпринимать...

Часа через два пришел председатель Совета с двумя местными жителями фронтовиками.

– Дела неважные, казаки, - проговорил он мрачно.

Все встревоженно, выжидающе смотрели на него.

– Посылал я пятерых делегатов к казакам, - продолжал председатель. Вот они тоже ходили, - кивнул он на своих спутников.
– Так казаки, подлюги, обыскали их, плетей всыпали им да и проводили назад в хутор, приказали, чтоб мы обезоружили вас да выдали им. А ежели мы этого не сделаем, то грозятся сжечь наш хутор. Вот они какие, дела-то... Пришли мы просить вью, казаки, выезжайте ради бога с нашего хутора... Там, в поле, что хотите делайте, а нас вы не втягивайте в это дело... Пожалейте наших детей да старых людей...

– Федор, высылай к казакам делегатов, - сказал Мрыхин Подтелкову. Надо миром порешить. Небось, они такие же казаки, как и мы. Неужто будут нас убивать?

– Пошел к дьяволу!
– вскипел Подтелков.
– С кем это мириться? С контрреволюционерами да офицерами? Ни за что!.. Товарищи!
– крикнул он казакам, стоявшим группами вокруг подвод.
– Вам уже известно, в каком мы оказались положении. Предлагаю с боем вырваться из окружения. Кто со мной?.. Становись ко мне!..

За спиной Подтелкова выстроились Прохор, Востропятов, Лагутин и еще десятка два решительных, мужественных казаков. Поеживаясь от озноба, пожелтевший от лихорадки, к Подтелкову, пошатываясь, подошел Кривошлыков.

– Я тоже с тобой.

– Вояка ты мой милый!
– растроганно обнял его Подтелков.
– Сядь, Миша, на телегу... Ты не бойся, мы тебя ни бросим... Так что же, больше никто не хочет?
– окинул он гневным взглядом потупившихся казаков.
– Эх вы, трусы!..

– Брось, Федор, укорять, - сказал Мрыхин.
– Что мы можем сделать? Ты глянь вон, - махнул он на бугор.
– Их ведь там тьма-тьмущая. Побьют - и все... Надо с ними добром договориться... До кровопролития нельзя допускать.