Юг в огне
Шрифт:
– Смотри, отец, тогда не обижайся, - сказал Семен, - если что случится с тобой... Где хомуты-то?
– В сарайчике. Вон ключ висит, возьми.
Вскоре братья Буденные выезжали из Платовской станицы. Они направились на северо-запад. В том же направлении ехало немало народу. Видимо, Емельян со своими товарищами всполошил всю станицу, и от белых теперь убегали многие.
Было уже часов 10 утра, когда братья приехали в хутор Козюрин. Они остановились у родственников. В хутор все время прибывали беженцы из Платовской и рассказывали ужасы о белых.
Никифоров, плечистый рябоватый мужчина лет под сорок, в нагольном полушубке, перекрещенный ремнями, ехал впереди отряда.
– Здоров, - сказал он, увидев Буденного в толпе встречающих отряд. Пойди-ка сюда, мне, брат, надо с тобой поговорить.
Никифиров выехал из строя и приказал отряду сделать остановку на отдых. Соскочив с лошади, он передал повод ординарцу.
– Пойдем, Буденный, в хату...
Они вошли. Кроме старухи, месившей у печи тесто, здесь никого не было.
– Можно, бабуся, обогреться?
– спросил Никифоров.
– А отчего ж нельзя, проходите. Садитесь, грейтесь.
– Бабуся, нет ли у тебя корочки хлеба да двух стаканчиков, - пройдя от двери и садясь на лавку, сказал Никифоров.
– Мы погреемся с холоду... Продрог я... Брр!.. Хоть и не особенно холодно, а пробирает...
Старуха молча нарезала хлеба, поставила на стол тарелки с салом и огурцами. Никифоров, вынув из кожаной сумки, висевшей у него на боку, бутылку водки, с силой хлопнул ладонью по дну. Пробка взвилась под потолок. Он наполнил стаканы водкой.
– Бери, Семен Михайлович! Будь здоров!..
Они выпили.
– Что думаешь, предпринимать, Тит Александрович?
– спросил Буденный, жуя сало.
– Вот насчет этого-то я и хочу с тобой поговорить, - ответил Никифоров.
– Как поотдохнут мои хлопцы, так двинемся на Большую Орловку. Там соединимся с отрядами Ковалева и Ситникова... А потом пойдем по калмыцким станицам с облавой на богатеев. У калмыков черт знает сколько оружия припрятано. Надо его у них изъять. А то ведь они настроены враждебно против советской власти. Из-за каждого угла будут стрелять в нас...
– Я б тебе, Тит Александрович, посоветовал другое, - сказал Буденный.
– Идти сейчас же на Платовскую...
– Зачем?!
– удивленно поднял густые брови Никифоров.
– Только сейчас, перед твоим приходом, сюда прибежал из Платовской Панченко... Знаешь его? Тот, что был у нас членом Совета... Так вот он рассказывает, что в Платовской сейчас происходит что-то страшное... Вернулся коннозаводчик Абуше Сарсинов, и он вместе с белыми почти поголовно вырезает иногородних... Рубят шашками, бьют плетьми, жгут, насилуют баб и девушек... Сарсинов избил плетьми и Панченко. А потом его втолкнули в толпу обреченных к расстрелу... При команде "пли!" Панченко упал и притворился мертвым. После расстрела с убитых стали снимать одежду. С Панченко тоже стащили сапоги. До ночи он лежал среди трупов, а потом бежал. Посмотрел бы ты на него! Он ведь совсем еще молодой, а за сутки так поседел, что кажется стариком... Вот поэтому-то
Никифоров, задумавшись, молчал, опустив глаза. Потом, встряхнув всклокоченной головой, решительно заявил:
– Нет, Семен Михайлович, не могу вести на гибель свой отряд. Может, и моя семья сейчас в Платовской гибнет, а все же идти туда не могу... Силы у меня малые. Что с ними сделаешь? Только погубишь всех до одного... А тут патронов нет. На каждого по одному-два патрона осталось... Вот как объединимся с Ковалевым и Ситниковым, пополнимся патронами, тогда можно пойти и на Платовскую, выбить белых... Ты давай, Семен Михайлович, с нами отходить. Бери под командование всю кавалерию...
– Нет, - отказался Буденный.
– Не могу. Я поеду в Платовскую.
– В Платовскую?
– изумился Никифоров.
– С кем же? Один, что ли?
– А что же, может, и один, - задумчиво заявил Буденный.
– Я не могу быть равнодушным, когда там погибают наши люди... Может, удастся кого спасти... Я все-таки советовал бы тебе, Никифоров, сначала выбить белых из Платовской, а потом уже пойти на соединение с Ковалевым и Ситниковым. Подумай.
– Нет, - закачал тот головой.
– Я уже сказал, что патронов нету... На гибель людей не поведу... Это было бы преступление. Вот уже после, как соединимся с Ковалевским и ситниковским отрядами, тогда...
– Поздно будет, - сказал Буденный.
– Всех наших людей в Платовской к тому времени постреляют.
– Что поделаешь?
– пожал плечами Никифоров.
– Другого выхода нет. А тебе, Семен Михайлович, соваться в Платовскую нечего. Поймают и убьют.
– Если осторожно действовать, то не поймают.
К вечеру Никифоров увел свой отряд в Большую Орловку. С отрядом уехали из хутора и все платовцы, бежавшие от белых из станицы. Остались здесь немногие. В том числе и братья Буденные - Семен и Денис.
Переночевав на хуторе, утром следующего дня Семен сказал Денису:
– Хочу поехать в Платовскую узнать, что там делается.
– В Платовскую?
– удивился тот.
– Вот это да. Когда же?
– Думаю, завтра в ночь. Ночью удобнее. Хата наша с краю, подъеду, никто и не заметит.
Денис подумал.
– Тогда и я поеду, - сказал он.
– Вдвоем будет лучше.
– Это верно, - согласился Семен.
– Если желание есть, - поедем. У тебя - винтовка, у меня - наган...
– Я думаю, и Федорпоедет с нами, - проговорил Денис.
– У него есть верховая лошадь. Есть и винтовка...
– Это какой же Федор?
– спросил Семен.
– Просолов.
– А-а, ладно. Парень неплохой. Пусть и Федор собирается.
Но когда на следующий день братья Буденные и Федор Просолов собрались ехать в Платовскую, к ним присоединилось еще восемь конников во главе с соседом Филиппом Новиковым, отставшим от отряда Никифорова.
Семен радостно оглядывал свой маленький отряд. Ребята все были боевые.