Юго-запад
Шрифт:
Вечером двадцать седьмого марта их передавали уже открытым текстом на волнах связи танковых экипажей, они зазвучали в наушниках батальонных и ротных радистов, на НП артиллерийских дивизионов..,
От четырех начисто разбитых домиков господского двора Ференцхаза, где располагалась в тот вечер рота старшего лейтенанта Лазарева, до исходных позиций танков в лощине правее высоты 120, 0 было километра
— Шире шаг, хлопцы! Шире шаг! — раздался сбоку голос Лазарева, хриплый и сдержанный.
Лазарев торопливо прошел в голову роты, взметнулась на ветру и погасла сорвавшаяся у него с папиросы чуть заметная красная искорка.
— По дороге быстрей бы дошли! — недовольно сказал Быков, шедший рядом с Авдошиным.
— Тут короче будет, — отозвался командир взвода. — Почти на целый километр. Я сам по карте измерял.
Быков усмехнулся, и Авдошин увидел в отсветах зарева его ровные белые зубы.
— Гладко было на бумаге... Потом целый час от этой грязюки отчищаться надо!
Быков отошел в сторону и, яростно взмахнув то одной ногой, то другой, будто бил по футбольному мячу, стряхнул с них вязкую, как замазка, землю. За его спиной глухо ударился о котелок зачехленный в брезент футляр со скрипкой.
— Я вот так и не пойму, ты что ж, значит, артист? — спросил Авдошин.
— Хотел быть артистом, — ответил Быков, поправляя автомат. — Да не получилось. Война помешала.
— Война многим жизнь спутала...
— Точно, товарищ гвардии младший лейтенант! — влез в разговор Бухалов. — Разрешите сказать?
— Ну?
— Я вот тоже... Такая ж, в общем, история. Меня перед самой войной хотели в кино взять сниматься. Типаж, сказали, какой-то во мне нашли. А главный ихний... Как его?..
— Режиссер? — подсказал Быков.
— Точно, точно — режиссер... Так он прямо заявил, что у меня юмористический талант. Сказал, что растет смена этому... Алейникову. Видели небось? В «Трактористах».
— И еще он в «Большой жизни» играет, — добавил кто-то из солдат.
— Правильно!.. Так что это совершенно справедливо вами, товарищ гвардии младший лейтенант, замечено, — философски продолжал Бухалов. — Война, фактически, многим жизнь поломала... Но кое-кого, как говорится, и на руководящие посты выдвигает, будущих генералов обнаруживает.
— Будущих генералов! — передразнил Авдошин, догадавшийся, что Бухалов в шутку намекает на его выдвижение и полученное им звание. — Это для дела необходимо, чтоб вот такие, как ты, по домам быстрей двинулись... Генералов!..
Далеко справа один за другим стали рваться немецкие снаряды,
—
Быков промолчал, и разговор сам собою сник. Ухали справа снаряды, впереди небо по-прежнему отсвечивало ало-розовым, в деревушке на горизонте, она называлась, кажется, Морицхида, перекатывался грохот уличного боя. А здесь, в пустом черном ночном поле, тяжко чавкали по земле сапоги, грузно, размеренно шагали люди в шинелях. Часа через полтора им предстояло на броне танков прорываться через оборону противника к нему в тылы.
Наконец рота остановилась в начале широкой пологой лощинки, вдоль русла которой вытянулись в колонну ожидавшие пехоту танки. Их темные силуэты были едва видны в мутно-влажной синеве ночи.
— Кажись, прибыли, — сказал Авдошин и, повернувшись к своему взводу, негромко скомандовал: — Приставить ногу!
Колонна устало остановилась, послышались приглушенные, с простудной хрипотцой голоса:
— Перекур!
— Садись, на чем стоишь...
— Курить осторожней, — напомнил Авдошин, — Быков! Я к командиру роты. Людей никуда не отпускать.
Старший лейтенант Лазарев, все командиры взводов и несколько офицеров-танкистов толпились около ближней к выходу из лощины «тридцатьчетверки».
— Артналет начнется через семнадцать минут, — сказал высокий танкист, поднося близко к глазам наручные часы. — К этому времени нам надо подойти к своим боевым порядкам. Давайте не задерживаться. Разбирайтесь по машинам.
Взвод Авдошина уместился на броне двух «тридцатьчетверок». На башне одной крупными белыми цифрами было написано 214, на башне другой — 215. Броня дышала холодом и силой.
— Н-да, —устраиваясь поудобней, пробормотал Бухалов. — Это вам не такси. И даже не автобус. Все кишки растрясет и кости повыворачивает, пока на ту сторону переберемся.
Из открытого люка башни показалась фигура танкиста. Лицо его в темноте разглядеть было трудно, но по всему — по движениям, по голосу, по настроению — чувствовалось, что это молодой и веселый парень.
— Хлопцы, — спросил он, — у вас тут кто старший?
— Я, — отозвался Авдошин. — Командир взвода гвардии младший лейтенант Авдошин.
— Очень приятно! — танкист протянул ему руку. — Гвардии лейтенант Снегирь. Значит, порядок в танковых войсках!
— И в механизированных тоже! — буркнул Бухалов.
Авдошин оборвал его:
— Отставить зубоскальство!
— Я вот о чем, хлопцы, хотел попросить, — Снегирь сдвинул шлем на затылок: — за десантные скобочки покрепче держитесь! Если скинет, подбирать некогда будет. А машина, которая следом идет, может гусеницами и одежонку попортить. Учтите! И это... за фаустниками посматривайте. В дисках-то трассирующие?