Юго-запад
Шрифт:
Он протянул Никитиной руку:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, товарищ гвардии капитан.
— А мы были у вас в гостях, — сказал Виктор, не выпуская ее маленькой холодной руки.
— Вы хотите сказать — у Кости Казачкова?
— Собственно, у Кости... Не повезло ему.
— Товарищ гвардии капитан, — улыбаясь одними глазами, официально подтянулся Снегирь. — Разрешите, я пока мотоцикл опробую. У него что-то... той... магнето...
«Ах, Снегирек! Добрый ты малый! Мотоцикл в идеальном
— Идите, — кивнул он. — Если это нужно...
Виктору стало вдруг стыдно за наивную уловку Снегиря. Ниночка могла подумать, что он и Снегирь предварительно обо всем договорились, «разработали план операции».
— Странно, — усмехнулась Никитина. — Ваш товарищ великодушно оставил нас одних, а мы, наверно, так и будем молчать?
— Не сердитесь на него, он очень хороший парень, — тихо сказал Мазников. — И подождите, пока кончится война...
— То есть?
— Тогда я приеду в медсанбат, разыщу вас и увезу с собой.
— А вы решительный молодой человек! Не думала.
За деревьями раздался длинный хриплый гудок мотоцикла. Он прозвучал несколько раз, напоминающе и призывно. Виктор недовольно поглядел в ту сторону.
— Это уже вас? — спросила Никитина,
Он вздохнул:
— Надо ехать. Время кончается.
— Счастливо!
— Спасибо.
— И постарайтесь дожить до конца войны, чтобы сдержать свое обещание.
— Вы смеетесь надо мной?
— О, вы еще и обидчивый. Но, по-моему, напрасно. Всего наилучшего!
Виктор проводил ее взглядом до самого подъезда. Вспорхнув на ступеньки крылечка, Никитина обернулась, помахала рукой и скрылась за дверью...
После обеда около столовой Виктора и Снегиря догнал солдат, связной из штаба полка.
— Товарищ гвардии капитан, разрешите обратиться?
— Ну?
— Командир полка вас вызывает.
Виктор вопросительно взглянул на Снегиря, потом вновь повернулся к связному:
— Всех командиров рот вызывают?
— Не знаю, товарищ гвардии капитан. Мне вас приказано.
— Ладно, сейчас иду.
Новый командир «девятки» полковник Рудаков стоял у окна комнатушки, в которой был его «кабинет», лицом к двери и, когда Мазников доложил, молча показал ему рукой на стул. Виктора удивил и чем-то встревожил его внимательный, изучающий взгляд. «Почему он так смотрит на меня? »
Сев за стол напротив, командир полка потер левой рукой свою блестящую бритую голову, потом посмотрел на Мазников а в упор.
— Вы давно из медсанбата? — спросил он, пододвигая Виктору раскрытую пачку папирос. — Курите.
— Около часу, товарищ гвардии полковник.
— Около часу, — повторил
— Примерно полчаса. Дорога неважная.
Рудаков помолчал, закуривая, потом снова с каким-то странным вниманием посмотрел на Мазникова:
— Мне очень... неприятно первым сообщать вам об этом;. »
«Отец! » — сразу понял Виктор.
— Ваш отец ранен, капитан. Четверть часа назад мне звонил командир медсанбата.
Виктор взял папиросу и, не глядя на Рудакова, стал медленно мять ее пальцами.
— В Буде он попал под артиллерийский обстрел. И ранен, кажется, тяжело. Его привез в медсанбат шофер, тоже раненный... Но все-таки привез...
— Мне можно туда поехать? — спросил Виктор.
— Я как раз и вызвал вас за этим.
Командир полка поднялся. Виктор тоже встал, все еще разминая папиросу, но так и не закурив.
— Не падайте духом, капитан. Это никогда и никому не помогало. Никогда и никому!
Рудаков взял Виктора под руку и молча проводил до выхода из штаба. «Виллис» командира полка уже стоял около крыльца.
Дорогой Виктор старался отвлечь себя от невеселых и тревожных раздумий. Он вспомнил, как после декабрьских боев отец предлагал ему место своего адъютанта, и сейчас впервые пожалел о том, что не согласился. Может быть, тогда бы и не пришлось ехать сейчас в медсанбат. Может быть, он сумел бы помочь отцу выскочить из-под обстрела, где-то укрыться, переждать этот роковой артиллерийский налет.,, Но теперь поздно об этом думать. Теперь уже ничто не в силах изменить случившегося, и с ним надо было смириться, положившись на врачей.
Соскочив у шлагбаума с машины, он побежал по скользкой тропке, на которой недавно разговаривал с Ниночкой, через две ступеньки поднялся на площадку подъезда, распахнул наполовину застекленную, наполовину заколоченную досками дверь.
— Вы к кому, товарищ капитан? — услышал он за спиной знакомый голос. — Сначала надо узнать...
Медсестра, та самая Марина, что выпроводила его со Снегирем из палаты, где лежал Казачков.
— Мне Стрижанского, — сказал он, проходя.
— Подполковник занят... Он в операционной. Привезли раненого... Товарищ капитан!
Не слушая ее, Виктор быстро пошел в глубь коридора. Там, еще тогда, выходя от Казачкова, он заметил на одной из дверей маленькую табличку «Операционная».
Марина догнала его у самой двери, схватила за рукав мокрой от снега шинели.
— Сюда нельзя! Товарищ капитан, сюда нельзя!...
— Да вы поймите!..
— Нельзя! — медсестра загородила собой дверь. — Вы с ума сошли?! Идет операция!..
«Действительно, я сошел с ума! Что я могу там сделать? — спросил себя Виктор, почувствовав во всем теле какую-то чугунную слабость. — Помешаю, и больше ничего... »