Юлий Ким

Ким Юлий Черсанович

Прознав, что Софью сговорили за Милона, разгневанная госпожа Простакова решается на похищение. Созвав вокруг себя преданную дворню и родню, она уговаривается с ними умыкнуть Софью прежде, чем она уедет с дядюшкой. А тот, слышно, собирался ехать в семь часов утра.

Заговор

— Больно много нынче умников… — Прям хоть вой! — Развелось на нашу голову! — Прям не счесть. — A y нас умишко плохонькой… — Зато свой! — Они встанут завтра в семь часов… — А мы в шесть! — Ишь, приехали вороны. Фон бароны! —

Ой, кому молиться, чтобы Пронесло бы! — Только встать бы в шесть — а там уж!.. — В шесть часов! — Где уж нам уж выйти замуж… — В шесть часов! — Они встанут завтра в семь часов! — А мы в шесть! — Они спросят: а невеста где? — А бог весть! — Как посмели вы, грабители. Нас провесть?! — А чего ж так долго спите вы? Встали бы в шесть!

Г-жа Простакова

Богородица-заступница! Ой, беру-беру грех на душу! Я, чай, мать, а не распутница!.. Помоги же! Видишь? Надо же!

Указав каждому его место и задачу, госпожа Простакова остается одна, снимает платок, разводит воск на блюдце, становится на колени и начинает ворожить:

На восток лежит прямо тридцать верст. Прямо тридцать верст да крива верста. О кривой версте есть Ердан-гора, На Ердан-горе бел-горюч камень. С-под него бежит Едигер-вода, Едигер-вода моет Левкин цвет. Ой ты, Левкин цвет — расцветай чуть свет! Отведи от нас нехороший глаз. Отведи мороку с мово порогу. Наведи удачу на мою задачу. Наведи утеху на мою потеху. Упаси от лиха — да чтоб было тихо! На чужой роток накинь платок, А свой роток и так молчок. Авель, Каин, карачун — Чур меня, чур меня, чур-чур-чур! Аминь.

Злая затея не удается. Правосудие в лице Правдина, как специального чиновника присланного не только наблюдать беззаконие, но и соблюдать законность, выносит суровый приговор госпоже Простаковой, все ее покидают, и сын первый. Она в июке. Финальная сцена

Стародум

(указывая на Простакову)

Вот злонравия достойные плоды!

Хор

Вот злонравия достойные плоды!

Г-жа Простакова (эхом)

Вот злонравия достойные плоды… Вы потише, люди добрые. Не будите мово деточку, Мово деточку, Митрофанушку… Как у мово деточки Митрофанушки Кудри вьются чистый шелк, очи ясные, Улыбнется ль весело — подарит рублем, Скажет ли словечушко — соловей поет… Ой барыня, барыня… Сударыня ты моя…

Хор (бодро)

Ой, барыня-барыня, сударыня моя! Ой, барыня-барыня, сударыня моя!

Митрофан (жалобно)

Матушка! Голубушка! Барыня ты моя! Сударыня

ты моя!

Г-жа Простакова

Как?! Кто?! Кто посмел?! Тришка! Палашка! Кафтан весь испорчен! Кто кафтан испортил?! Всех загнать, запереть в холодную! Чай, найду змею подколодную! Будет век ходить с битой рожею! С битой рожею! С драной кожею!

Хор

Не оставь, Господь, рабу Божию!..

_____

Зоя Георгиевна Спирина прекрасно играла госпожу Простакову, а в финальной сцене заставляла зрителя и поплакать…

Недоросля», после Саратова, в этом, музыкальном, варианте играли не раз на разных сценах. Поставили его как-то и в театре Сатиры. Ширвиндт ставил это отчасти как шоу, солдаты у него были, например, не солдаты, а герлс, одетые в обтяжку в мундиры и с киверами на голове. Простакову же сыграла и спела Наташа Защипина, и очень хорошо. Время, однако, было морозное, быстро последовал чей-то партийный донос насчет искажения классики и т. п. — спектакль сняли.

Еще, помню, Георгий Ансимов в ГИТИСе, на своем курсе (отделение музкомедии, кажется) тоже представил это действо, и когда не то восемь, не то десять юношей отлично поставленными голосами грянули Митрофановы куплеты — получился весьма тяжелый рок, причем задолго до его распространения у нас.

Последний раз я видел ^Недоросля» в московской гимназии номер 67, в 1990 году, его сыграли старшеклассники под руководством известного московского филолога и замечательного педагога Льва Соболева Г-жу Простакову играла моя дочь. Прямо скажем: папу не посрамила.

ЗАНАВЕС ПОШЕЛ

На музыку Владимира Дашкевича

Из мюзикла «Клоп»

ПЕСНЯ БЕСПРИЗОРНИКА

Смотрите, граждане, смотрите, люди! Хотя бы глазом гляньте на меня: У всех на свете папа есть и мама, А я один, я горький сирота. Мои штаны — печальная насмешка. Мой дом родной — канава у ворот. Я не могу трудиться по здоровью, А воровать мне совесть не дает. Кому я нужен, бедная сиротка? Пойду на рельсы лягу поперёк. А на моей могилке напишите: «Он мог бы жить как люди, но не мог».

Хор беспризорников

У меня мама — бывшая мадама. У меня папа — бывший капитан. Они теперь гуляют по Европе, А я гуляю здесь, я уркаган! Кому куда — а нам туда, Туда, где водится монета. Кому чего — а нам вина и марафета! У папы с мамой есть богатый дядя. Они к нему уплыли в Сингапур, А меня тоже дядя ожидает: Московский МУР, любимый дядя МУР! Кому куда — а нам туда, Где много блох и мало света! Кому чего — а нам вина и марафета