Юлия
Шрифт:
— Ты прости, племянник, — вышел им навстречу хозяин дома. — Вчера ночью некого было послать за вами.
Нелу искал фуражку, но так и не увидев ее, выглянул в открытое окно, где шумела детвора, снял фуражку с головы Миту, надел ее и отрапортовал Раду: — Ефрейтор Ион Царэлунгэ.
— Отставить! — широко улыбнулся Раду. — Вольно. Здравствуй, брат.
Они обнялись. За столом оживленно зашумели. Юлия хотела посадить Веру рядом с собой, но тут же со своего места вскочила Тасия. Она схватила Веру за руку и потянула ее
Юлия пыталась было протестовать, но видя, что на них обращено внимание всего стола, уступила Тасии. Вера пошла за ней.
— Знаешь, что выкинул мой сынок?.. — пожаловался мош Тудосе Раду. — А ведь не писал, потому что меня боялся.
— Люди говорят, ты приехал не один, — обратился Раду к двоюродному брату.
— С невестой! — гордо сказал Нелу. — Женюсь!
— Это хорошо, — растерялся Раду.
— Зря я тебе не писал, знал ведь, что ты меня поймешь! — с радостью продолжал Нелу.
— Жениться-то жениться, да на ком?! — опять вскочил мош Тудосе.
— Я же тебе говорил, отец, — на Светлане!
Вдруг мош Тудосе поднял с пола пустой казан, надел его на голову и, постукивая о пего ложкой, пошел кругами, пританцовывая.
— А не на Севастице. Не на Севастице, — повторял он.
— Дядя, давай лучше Нелу послушаем, — спокойно сказал Раду, видимо, давно привыкший к дядиным выходкам, и обратился к Нелу: — Останешься в селе?
— Я в армии специальность получил: мастер по радио и телеаппаратуре.
— А почему же ты, мой мальчик, ничего не писал об этом? — воскликнул радостно мош Тудосе и снял казан с головы. — Килина!
— Тут я, не кричи.
— Вы слышите, мой мальчик специалист! — обратился старик ко всем.
— А моя невеста — почтовый работник, — сказал Нелу.
— Хоть бы рассказал нам, откуда она, — доброжелательно попросил мош Тудосе сына.
— Вот с этого и начал бы, отец. С Волги, — ответил Нелу.
— Значит, она не из тех мест, где ты служил?! — опять воскликнул мош Тудосе.
— Нет, конечно, — сказал Нелу.
— А родители ее знают, что вы женитесь?! — опять горячился мош Тудосе.
— Нет, — ответил Нелу.
— Как же ты посмел без родительского благословения?! — завопил старик. — Килина!
— Неужели она такая же взбалмошная, как и ты? — на этот раз не пощадила и мать своего сына.
— Она хороший человек, мать, — успокоил ее Нелу.
— Килина! Килина! Где ты? — забегал по комнате, как ошпаренный, мош Тудосе.
— Я тут. Не кричи! — тряхнула его жена.
— Вот что натворил наш сын!
— Мы даже не знаем, с кем породнились… — всхлипнула Килина.
— Не расписались же они еще, — успокаивала супругов Тасия.
— Ничего еще не случилось, — обрадованно подтвердила старуха, дальняя родственница, подтолкнув в бок своего старика.
— Ничего не случилось? — крикнул на свою жену старик. —
— Полно тебе, старый… — сказала вконец расстроенная Килина, уходя на кухню.
— Сегодня же езжай в военкомат, — торжественно произнес мош Тудосе, приняв окончательное решение. — Становитесь на учет. И — прямо в Кишинев. Первым же самолетом полетите за родительским благословением. — И тем же торжественным голосом обратился к Раду: — К вам с Юлией у меня просьба — быть посажёными родителями.
Наступило всеобщее молчание. Раду, явно смущенный, встал и снова сел. Он был в большом затруднении.
— Как ты думаешь? — спросил он тихо Юлию.
— Решай сам, — Юлия улыбалась. — Как ты решишь, так и будет.
Раду снова встал и, встретившись взглядом с Верой, твердо произнес:
— Ну что ж, тогда в добрый час, Нелу.
— Спасибо вам! — опять подпрыгнул мош Тудосе, по-отечески обнимая Юлию.
— Только у меня к тебе, брат, есть один вопрос… — вздохнул Раду.
— Какой? — встревожился Нелу.
Раду садится. После недолгого молчания спрашивает:
— Ты хорошо подумал? Ведь это навсегда…
— Знаю, — уверенно сказал Нелу.
— Тогда вот мое слово! — сказал Раду, вставая. — Вы должны сегодня же ехать, как велит отец. А мы пойдем на праздник урожая, всех приглашаю…
— Свадьбу будем справлять у нас в доме! — громко объявил мош Тудосе. — Значит, и ее родителей тоже привозите… А к тому времени что-нибудь сделаем с этим забором. Такой забор! Такой забор!.. С моим соседом Северином войну прошли… Советскую власть в селе установили… Колхоз организовали! А теперь словом не могу обмолвиться, радостью не могу поделиться за стаканом вина.
Юлия увидела Миту, который пытался обратить на себя внимание Нелу, но тот его не замечал.
— Что случилось? — Юлия подошла к мальчику.
Миту попросил ее наклониться и быстробыстро зашептал ей на ухо. Юлия выслушала и, улыбаясь, кивнула: мол, не беспокойся, все будет в порядке.
Севастица стояла в глубине старых развалин, где сохранились лишь стены да эхо…
— Я ждала Нелу, — громко сказала девушка, увидев поднимающуюся по ступенькам Юлию.
— Севастица… — сказала Юлия, подойдя к ней ближе. — Послушай меня…
— Не хочу я тебя слушать! — крикнула девушка. — Люблю я его! Люблю! Люблю!
Эхо подхватило ее крик, и «люблю» прозвучало в старых стенах с такой силом, что обе женщины вздрогнули.
Эхо вспугнуло сову, которая, покружив немного над развалинами, села снова на камни, недалеко от женщин, уставившись на них большими немигающими глазами.
— Нелу любит другую, — тихо сказала Юлия.
— Heт!
— И он уже помолвлен с ней.
— Нет!
— Раз она приехала с ним, значит, тоже любит его. Они счастливы. — Юлия говорит твердо и сурово. — Поэтому ты должна отступиться.