Юлия
Шрифт:
— Я хотела тебе сказать… У меня будет ребенок, а значит, жизнь продолжается и жить стоит!
Юлия хватается за веревку качелей, крепко прижимает ружье к груди.
Раду подошел к Вере, обнял, медленно сползая вдоль ее тела.
— Отец, ты слышишь? У меня будет ребенок… Вера! Господи… Мой ребенок!..
Раду встал.
— Да, Раду, может
— Ребенок… Мой ребенок…
— И я очень люблю тебя! Пусть Юлия меня простит…
— Мой ребенок… Юлия!
— Подожди, Раду! Ты забыл, что у тебя жена. Она все равно об этом узнает.
— Кто узнает? Ты говоришь о Юлии?
— Поэтому я решила. Я должна уехать…
Раду стоит в дверях веранды и в недоумении смотрит на Веру, будто только сейчас что-то прояснилось для пего.
— Куда? — спросил он.
— Еще не знаю. Куда-нибудь… Ты не беспокойся, я обо всем подумала. Я не погибну, потому что есть добрые люди. Такие, как Юлия. Я напишу ей… Думаю, она меня поймет. Не может не понять…
Вера подходит к Раду и целует его.
— Прощай… Мне пора…
— Да. Пойдем, — сказал Раду решительно.
— Ты пойдешь со мной?
Раду взял чемодан, и оба сошли с веранды.
— Раду! — крикнула Юлия отчаянным голосом.
Раду оборачивается и идет навстречу Юлии.
— Юлия! У нас будет ребенок! Ты понимаешь, мой ребенок.
— Я слышала, Раду, — сказала Юлия уже спокойно.
— Вера хочет уехать… Уезжаем… Прости нас, Юлия!
— Что ты… Что ты, Раду!
Раду вернулся к Вере, которая терпеливо ждала его. И они направились к воротам. И вдруг внезапно, не сговариваясь, Раду и Вера остановились.
— Юлия! Мне нечего тебе сказать. Нечего! — порывисто выдохнул Раду.
— Я никогда не шла против твоей волн, — сказала Юлия спокойно, почти ласково. — Но только… только помоги мне понять, что стало с нашей жизнью!.. О боже, все перемешалось! Все в этом мире… и в моей душе тоже.
Наступает тяжелое молчание.
— Я должен быть с ней, — сказал
— Разве я тебе говорила, чтобы ты оставил ее одну? — Она приставила ружье к крыльцу и подошла к Вере: — Пошли в дом… Сейчас тебе никуда не надо ехать.
— Юлия… — вся дрожа, шепнула Вера.
— Любишь его…
— Люблю…
— Он достоин этого.
— Виновата я. Очень виновата!
Юлия отошла от Веры на несколько шагов и осмотрела ее с ног до головы.
— Все же хорошо сидит на тебе этот костюмчик. Зря ты говорила, что он тебе не к лицу.
— Да…
— Все мы виноваты, — сказала Юлия больше для себя. — Что-то надо придумать. Не зря мы люди. Но все же у человека должно быть хоть что-то святое, не так ли, Раду?..
Юлия задумчиво, с грустью посмотрела в сторону старого отцовского дома.
— Эх, Раду… — продолжала Юлия. — Как жаль мне… как жаль, что ты не был таким же сильным и решительным тогда… много лет назад. Может быть, и моя жизнь, да и твоя, была бы другой. После нас теперь будет кому жить в этом красивом доме. — Юлия посмотрела в сторону башни. — А из этой башни твоими глазами дети будут смотреть на мир. Ты повторишься в детях… Башня — это твой род, дети… И ты будешь всегда, мой дорогой Раду. Ты будешь всегда ходить хозяином по этой отцовской земле, по этим садам и виноградникам.
Лицо Юлии осветилось странной, задумчивой улыбкой. Юлия еще раз посмотрела на Раду, на Веру и на башню. Затем пошла по тропе, что ведет к вершине холма.
Из пруда выезжает кавалькада голых мальчишек на лошадях. Они некоторое время стремительно гоняются друг за другом по кругу, после чего один из них вырывается из круга и мчится в сторону Юлии. Это Миту. Он радостно что-то крикнул Юлии. Она улыбнулась ему. Так и запечатлел их стоп-кадр.
Примечания
1
Весна в дом — холод из дому! (молд.)
(обратно)