Юмористический журнал «Сатирикон 18+» № 1, 2024
Шрифт:
– А чё мы сделали?
– Ни хрена не сделали! Не пойдёт так. Каждый по отдельности, почитайте внимательно, напишите всё на бумаге, завтра вечером соберёмся и подведём итоги. Если ваши мнения будут одинаковыми, приглашу других участников. Так что пишите самостоятельно.
Мотивация – великая сила. Поставил задачу, за хорошее исполнение гарантировал приз, и человек горы свернёт. Главное, чтобы всё было просто, понятно и без обмана. В жизнь не стали бы они Маяковского читать, тем более что-то там мучительно писать, а здесь обещание. Начальник хоть и мудак порядочный, но ни разу не обманул. А так ведь выпить хочется иной раз в этой проклятой
Следующий день был не напряжённым, самолёт прилетел после обеда, пока разгружались, пока то да сё, начинать работу уже не имело смысла. Краем глаза Борис подмечал, что двое молодых топиков вели себя необычно тихо, уединялись при удобном случае каждый на своей лежанке, писали что-то в тетрадках, взятых у начальника, и вообще были похожи на заговорщиков. Главным итогом интриги Бориса было достижение конкуренции среди молодых. Более возрастные и семейные, а также тракторист покуда посвящены не были.
Вечером конкурсанты попросили отсрочку ещё на сутки: не каждый, мол, день такие задачи решаем, хочется всё по уму, не зря чтобы, значит… Тут заинтересовались семейные. Молодые засуетились, сказали, что ничего особенного, начальник по-соседски попросил журнал цифрами вычислений заполнить, так, ерунда, отдыхайте!
Следующий день начали рано, погодка отличная, морозец, без ветра, беги себе на лыжах да о высоком думай. Начальник с теодолитом направление выставил, и начали молодые первый промер гнать.
Впереди по створу с охапкой вешек, как лучник со стрелами, шустро тянул мерную ленту маленький, злой, ловкий, рыжий Ришат по прозвищу, само собой, Татарин. Сзади тоже с вешками конец мерной ленты держал Копчёный. Его задача – следить за створом и остановиться, когда жёлтая метка на конце поравняется с уже воткнутой в снег вешкой. Тогда Татарин втыкает впереди следующую вешку, и получается ровно двадцать пять метров.
Витя Крюков, здоровенный лоб, недавно из армии, где служил танкистом; в партии успел поработать на самом старом тягаче, из недр которого не вылезал по причине постоянных ремонтов; всё время в мазуте, за что и назван Копчёным; когда тягач окончательно рухнул, в ожидании нового был временно переведён в топобригаду.
Он автоматически выполнял свои нехитрые обязанности, а сам думал о Маяковском. Он знал поэта из школы, помнил «достаю из широких штанин», ещё что-то смутно про облако, учительница вроде говорила о поэте как о воспевающем развитой социализм. Копчёный как раз жил в эту эпоху и сомневаться, что социализм именно развитой, ему в голову не приходило.
Он силился вспомнить, метров через двести пятьдесят неожиданно всплыли чудные слова:
Если парень боксами увлёкся,он — рукой – канат, а шеей — вол… [1]1
Здесь и далее – цитирование строк из стихотворения В. В. Маяковского «Товарищи, поспорьте о красном спорте!».
«Чего
Татарин тем временем вспоминал другие строчки. В отличие от Копчёного у него с советской властью было не всё гладко. Сильно пострадали в своё время родители, старый, сморщенный дед вообще принципиально отказывался говорить по-русски, а сам Татарин уже успел ходку сделать.
Он нутром почуял, что Маяковский на что-то намекает:
…дальше своего расквашенного носане мерещится парнишке ничего.«Ага, – обрадовался Татарин, – ёб…ли ему по сопатке, так он всё и позабыл. Вот они комсомольцы-добровольцы херовы, пи…ть только горазды, а чуть что – и видеть ваше бл…ское соцсоревнование не желаю…»
Вечером, ближе к полуночи, на стол с ватманом упали две школьные тетрадки. Копчёный написал крупным, округлым, понятным почерком, но мало.
Борис зачитал вслух, стараясь сохранить оригинал:
«Маяк радуется советскому спорту, по старинке называет его красным. Он хочет, чтобы все советские люди занимались – „…нужен массу подымающий спортсмен“. Чтобы, значит, сам бабайки накачал и народ подтянул. Государство заботится о спорте и само собой о спортсменах – „И растёт приобретённый чемпион безмятежней и пышнее, чем пион…“
Спорт, говорит Маяк, из кого угодно человека сделает – „…чуть не в пролетарии произведут из торгаша“. А станешь хорошим спортсменом, тебе послабления разные (так что занимайся не хочу) – „…могут зря (как выражаются провинциалы) всех девиц в округе перепортить!“ И правильно, чего на них смотреть, товарищ начальник, на то и девицы, чтобы портить».
Понять, что написано в тетрадке Татарина, не представилось возможным из-за грязи, кривых букв и перечёркиваний. Борис велел автору самому прочитать.
Тот с готовностью утвердился у стола, глянул было в соседний отсек, но махнул рукой – бенефис важнее – и выкрикнул:
– Доклад! «Товарищ Маяковский не такой уж оказался вам всем и товарищ. (Я когда говорю „вы“, не вас имею в виду, а всех строителей коммунизма. Вы-то тут ни при чём.) Козырный чувак с самого начала свару начал – „Товарищи, поспорьте о красном спорте!“ Короче, предъяву бросил, а вы рвите друг друга. Слова хорошего для гондонов-спортсменов не нашёл – „…нагоняя мускулы на теле, все двуногие заувлекались спортом“.
И вот ведь к чему ведёт, падла. К примеру, кент бегать от конвоя хорошо наловчился, время показывает. А наш туз тут как тут – „За такими, как за шерстью золотой овцы, конкурентову мозоль отдавливая давкой, клубные гоняются дельцы, соблазняя сверхразрядной ставкой“. У нас, значится, третий разряд, а такой бегун получит сразу пятый, в тундре его не найдёшь, наряд на него закрой, а он на стадионе вы…ться будет. Такой вот у коммунистов любительский спорт, а поэт коммунистический ещё подсевает.