Юнец Торгового Флота
Шрифт:
— Получается, скоростной, но не очень манёвренный каботажник малой грузоподъёмности, способный увидеть опасность раньше, чем та его обнаружит и удрать от неё. Так? — Резюмировал Несдинич.
— Именно. — Кивнул Брин и, чуть помедлив, добавил: — кстати, Кирилл уже неоднократно спрашивал, когда ему будет позволено перевести «Мурену» в отстроенный для неё эллинг.
— И куда он так торопится? — Пробормотал себе под нос контр — адмирал, но лейтенант его услышал.
— Содержание дирижабля в доке Китежа сильно бьёт по его карману. — Заметил Брин.
— Месяц. — После недолгого раздумья, произнёс контр — адмирал. — Передайте Кириллу, что нам нужен ещё один месяц, для завершения… работ. После
— Передам. — Кивнул лейтенант, поднимаясь с кресла. Несдинич окинул его взглядом и усмехнулся.
— Что, не терпится вернуться?
— Вы себе не представляете, Матвей Савватеевич, какие перспективы открывает для нас сотрудничество с Кириллом. — Вздохнул Брин. — Он просто фонтанирует идеями! И, честно говоря, я удивлён, что при всём его таланте, в работе с «Муреной» он ограничился, по большей части, лишь небольшими модернизациями имеющихся рунескриптов. Я ожидал большего.
— Я тоже. — Заметил контр — адмирал, кивком отпуская подчинённого. Тот щёлкнул каблуками и исчез за дверью. А Несдинич, посверлив взглядом захлопнувшуюся створку, поднялся с кресла и, шагнув к окну, замер. Время от времени тревожащая его безумная мысль о том, что гениальный мальчишка мог воспользоваться своими знаниями о пресловутых алмазных накопителях или изобрести нечто равнозначное, ушла, оставив после себя лишь облегчение. Словно камень с души свалился. Глупо? Может быть, но Несдинич не раз ловил себя на мысли, что в подопечные Мирону достался человек, достойный назваться его сыном. Такой же неугомонный, проблемный и шебутной! Никогда не знаешь, чего от него можно ожидать.
Месяц! Целый месяц я еще буду вынужден терпеть общество Хельги! Это наказание какое-то! С тех пор как «Феникс» ушёл в очередной рейс, настроение сестрицы неуклонно шло вниз, что сказывалось на спокойствии нашего дома. И если поначалу, регулярные телеграммы жениха ещё способны были привести её в благодушное состояние, то с течением времени этот «номер» перестал срабатывать. Хорошо дядьке Мирону! Прыгнул в почтовый бот и умчался в Новгород. А мне куда деваться?! От страдающей ерундой Хельги спасения нет, даже в кабинете! А у меня, между прочим, очередные экзамены на носу. Мне готовиться надо…
Нет, иногда и я позволял себе слабость и удирал от сестрицы куда подальше, если быть точным, то в гости к Алёне, но даже с учётом моего дельтаплана, делать это часто не удавалось. Просто потому, что далеко не всегда расстояние между Китежем и Новгородом позволяло воспользоваться таким способом передвижения, да и возвращаться в парящий город было проще на дирижабле. Мне одной попытки догнать Китеж и причалить на «свою» площадку, не попавшись на глаза наблюдателям обзорных башен, хватило за глаза, чтобы навсегда заречься проводить подобные опыты.
Это, кстати, было в тот же день, когда я впервые опробовал свой дельтаплан. Двадцать шестого мая, в день рождения моей Алёны. Да, моей. Как она сама сообщила, после моего феерического знакомства с её только вернувшимся из рейса отцом, сей достойный человек отчего-то перестал говорить с её матерью о грядущей свадьбе дочери. Точнее, о том, что «надобно нашей Алёне жениха искать, а то ведь семнадцатый год идёт, того и гляди в старых девах окажется». Хотя, подозреваю, меня в качестве будущей пары для своей дочки, Григорий Алексеевич не рассматривает. Правда, и кости пересчитать не спешит, но это, скорее всего, от того, что пример старших детишек был перед глазами. Три здоровых лба, старшие братья Алёны, увидев меня за столом во время празднования дня рождения их младшей сестрицы, после посиделок попытались высказать мне своё неудовольствие, и нарвались. Как, потом, смеясь, рассказывала Алёна, её братья ещё неделю
Учитывая, что вразумление упёртых баранов, так пекущихся о чести сестры, происходило на заднем дворе их дома, под приглядом Григория Алексеевича и под причитания женской части семьи Трефиловых, можно сказать, знакомство с этой самой семьёй прошло удачно. Старший Трефилов, изначально не очень довольный зрелищем дочери целующейся с «каким-то франтом», несколько подобрел, братья Алёны, оказавшиеся довольно толковыми ватажниками Словенского конца, получив по мордасам, посовещались и сошлись на том, что новый знакомец «вроде бы не дурной боец, но если Алёнка пожалуется, от расправы не уйдешь». Ну а Марфа Васильевна закрыла все споры излюбленным методом… отходила всех участников веником… по — родственному, так сказать, правда, уже после того, как на пару с дочерью обработала наши ссадины и ушибы. Моими «боевыми ранами» занималась Алёна, и я млел. А глядя на мою довольную физиономию, отец девушки разрывался между двумя чувствами. Судя по скрипу зубов, ему явно хотелось вломить мальчишке, заморочившему голову дочери, а по взглядам, бросаемым им в сторону хлопочущей над сыновьями жены, сам бы хотел оказаться в этот момент на их месте. Ну, тут я могу его понять. Супруга Григория Алексеевича, несмотря на зрелый возраст и четырёх детей, выглядит чрезвычайно привлекательно, а уж учитывая, что сам хозяин дома только вернулся из долгого рейса… соскучился палубный старшина по жене. Ему-то хорошо, он дома и супруга рядом. А мне пришлось откланяться и возвращаться в Китеж. А учитывая, что за весь день, мне даже на полчаса не удалось остаться с Алёной наедине… эх. Завидую, да.
Честно говоря, затевая всю эту катавасию с дельтапланом, я совсем не думал о том, чтобы возвращаться на нём в Китеж. Нет, я рассчитывал, что в обратный путь отправлюсь, как белый человек на почтовом боте. Мне и в голову не пришло, что однажды выбившийся из графика, этот чёртов дирижабль повторит такой финт в тот же вечер! А он и не повторял. Это я, идиот, не сверился с расписанием и, соответственно, не заметил такой простой вещи, как его смена! Летний вариант, оказывается, разнится с зимним, на целый час.
Кто бы знал, чего мне стоило подняться в воздух на дельтаплане «с поля»! А времени на то, чтобы искать достаточно высокую точку старта, просто не было. Почтовый бот, на который я рассчитывал, оторвался от земли ровно в тот момент, когда я подошёл к кассе для покупки плацкарты. Хорошо, увидел в окне, как эта сволочь отправляется в полёт. Пришлось менять на ходу планы и мчаться в дальнюю часть взлётного поля, где в наступающих сумерках меня труднее было бы заметить. А уж сколько сил я угрохал на то, чтобы «приручить» поток и заставить его поднять мой дельтаплан в воздух… Ох, даже вспоминать не хочется! Но закончилось всё удачно. Дирижабль я нагнал, благо он не успел набрать крейсерскую скорость и до Китежа добрался в относительном комфорте. Если можно назвать комфортным сидение на куполе почтового бота. Зато, домой я вернулся, как и обещал, до полуночи, несмотря на то, что пришлось потратить довольно много времени, чтобы выйти из дока незамеченным.
Если быть точным, то часы начали бить двенадцать часов ровно в тот момент, когда моя нога коснулась плитки, которой выложен пол прихожей. Только это и спасло меня от наездов Хельги… ну и заступничество дядьки Мирона, окоротившего дочь, когда та окончательно сорвалась с нарезки, изображая вспыльчивую мамочку, недовольную поздним возвращением своего ребёнка с прогулки. Мощный шлепок широченной ладони, пришедшийся аккурат пониже спины разбушевавшейся сестрицы, моментально погасил уже скользящие по пальцам Хельги мелкие синеватые молнии. Пришлось и мне гасить свои «озонаторы».