Юнона

Воробьева Виктория

Она снова зябко поежилась.

— В общем, выбор прост и касается всех. Или мы доверяем свою жизнь Си-О и соглашаемся на вакцинацию с непонятными последствиями, или не доверяем и не соглашаемся. Во втором случае последствия как раз понятны. Несколько месяцев, может, пара лет приемлемого самочувствия, потом нарастающее ухудшение состояния и смерть.

Они переглянулись.

— Не понимаю, о чем тут думать, — сказал Мишель.

— Я тоже не понимаю, — поддержал его Дэн. — Патрон делает нам прощальный подарок, а мы еще взвешиваем, принять его

или не принять.

— Если это подарок, — буркнула Мелисса.

— А что это еще может быть?

— Строго говоря, это может быть что угодно, — заявила Линда. — Очередной эксперимент в длинной череде экспериментов, которых он над нами поставил.

— Эксперимент тоже может быть подарком, а подарок — экспериментом, — спокойно произнес Алекс. — «Тормозящий» вирус не убьет нас и не превратит в монстров, если вы этого опасаетесь. Он сдержит рост и развитие нитевидных внутри нас и позволит нам дожить до старости.

— Си-О опять играет нашим доверием, — пробормотала Мелисса.

— Да, — согласился Алекс.

— А если я откажусь от вакцинации?

— Патрон не будет настаивать. Но без вакцинации ты проживешь недолго, Линда уже сказала об этом.

Они помолчали.

— Как я понимаю, этот вирус не слишком заразен? — спросил Том, покосившись на Мишеля. — Иначе принимать какие-либо решения было бы уже поздно?

— Он вообще не заразен, — подтвердила Линда. — И от человека к человеку не передается. По крайней мере, бытовым путем.

— Значит, нам нет необходимости принимать одно решение на всех, не так ли?

— Разумеется. Каждый решает сам за себя.

— И те, кто откажется от вакцинации сейчас, смогут изменить свое решение позже, скажем, через несколько месяцев?

— Нет, — хмуро ответила Линда. — В том-то и дело. Этот вирус крайне нестоек и долго не хранится. Причем у меня есть сильное подозрение, что Си-О специально создал его таким. Или ты соглашаешься сейчас — и получаешь кота в мешке, или отказываешься — и через год-другой отправляешься в криогенную камеру. Вот такой вот покер.

— Понятно, — сказал Том.

Они снова замолчали, обдумывая услышанное.

— Я не вижу ни одной разумной причины, по которой нам следовало бы отказаться от вакцинации, — наконец, сказала Нэлл. — Совершенно очевидно, что патрон не хочет нашей смерти, иначе мы все не прожили бы и секунды. На Землю мы не вернемся, так что вариант заразить через нас человечество какой-нибудь хитрой дрянью тоже отпадает. Конечно, он мог наделать ошибок, создавая вирус, и не предусмотреть каких-нибудь отдаленных последствий вакцинации, но лично мне это кажется невероятным — у этих существ слишком мощный интеллект. Так что я однозначно «за». От нитевидных я уже умирала, мне не понравилось. Предпочитаю умереть от старости.

— От лучевой болезни, хочешь ты сказать, — буркнула Линда. — За тридцать лет мы как раз наберем нужную дозу.

— Ну, или так, — пожала плечами Нэлл.

— А ты что скажешь? — спросила врач, повернувшись к Максу.

— Мне нужно что-то

говорить? — поднял брови Гринберг.

— Обычно твое мнение отличается от мнения миссис Сэджворт, — усмехнулась Линда.

— Только не в этот раз.

— Значит, ты тоже за вакцинацию?

— Да.

Врач подозрительно посмотрела на Гринберга, но тот оставался невозмутим.

— Спроси лучше, кто против, — предложила Марика. — Сэкономим время.

Они переглянулись.

— Я подумаю еще пару часов, хорошо? — нервно сцепив руки, сказала Мелисса.

— Как надумаешь, стучись в «кейки», — кивнула Линда и еще раз внимательно оглядела собравшихся. — Значит, решение принято?

— Получается, что так, — откликнулась Марика.

— Ладно, — сказала Линда. — Надеюсь, мы о нем не пожалеем.

Через час они сидели, обнявшись, почти в полной темноте и смотрели на постер, сверкающий мириадами звезд. На фоне звездной бездны тихо мерцало тускло-серое облачко, призрачная медуза, эфемерная чаша, сотканная из тончайших линий. Си-О уходил, и у 17-го Ио-Орбитера больше не было топлива, чтобы следовать за ним.

— Ты не жалеешь? — тихо спросила Нэлл.

— Я никогда ни о чем не жалею, — отозвался Том.

Он тоже не сводил глаз с постера. В темноте его глаза поблескивали зеленым, отражая свет габаритной линии у входной двери.

— А мне жаль. Жаль, что все так быстро закончилось, — она глубоко вздохнула.

— Еще не закончилось.

— Еще не закончилось, да. Но сегодня ночью закончится. Чудо длится только девять дней…

Нэлл всегда думала, что эта пословица о том, что все приедается, становится привычным, но теперь у нее появился совсем другой — прямой и грубый — смысл.

— Он правильно поступил, — сказал Том. — Через год мы бы уже здесь не остались. А пока нам еще нужна Земля, дети, родители, друзья… все то, что делает нас людьми.

— Я знаю… Просто грустно.

— Грустно. Но мы справимся.

Они замолчали. Минуты текли и текли одна за другой, и снова сыпался песок в незримых песочных часах. Но присутствие Тома делало тишину теплой, а тоску — переносимой.

— Насколько я понял, он будет присматривать за нами еще четыре месяца, пока не поднимется к «Станции», — сказал Том после долгой паузы. — Но уже не в режиме реального времени, конечно. До их телепорта почти 6 световых часов, не рядом.

Нэлл вздохнула и потерлась щекой о его плечо.

— Я помню, — откликнулась она. — Но связываться с ним не буду. Хвост надо рубить сразу, а не по частям.

— Я тоже не буду. Просто… если вдруг возникнут проблемы…

— Ага.

Нэлл смотрела на прозрачное улетающее облачко и вспоминала, как глядела на постер Алекса в ту незабываемую ночь, когда ее первый раз посетили углеродные капли. Вспоминала ледяной парализующий ужас, осознание собственной беспомощности, отрешенное спокойствие Алекса и тускло-серую ленту на экране. Знала бы она тогда, как все повернется…