Юность подарит первые шрамы
Шрифт:
Элеттра улыбнулась и продолжила готовить. Стоя на этой маленькой кухне, готовя пирожные вместе с любимым человеком, Эл поняла, что она находится на вершине счастья. Ей хотелось остановить время на мгновение, чтобы подольше насладиться этим моментом, для Эл он был вспышкой яркого света на мрачном полотне ее жизни.
– Попробуй, пожалуйста, пюре, – обратилась Элеттра к Арджи.
– Здорово, мне нравится, – сказал он, облизнув ложку.
– Да?
– Только я бы добавил еще чуть-чуть маракуйи, чтобы было совсем густо.
– Хорошо. Ох, я так боюсь все испортить.
– Элеттра, ты все делаешь идеально, – сказал Арджи, чмокнув ее в плечо.
Эл принялась
– Арджи, у тебя есть перекись? – спокойно спросила Элеттра.
– Да, а что случилось? – спросил Арджи, поворачивая голову к девушке. Вся ее ладонь была в крови, уже не было понятно, где находилась рана. – Господи! Погоди, я сейчас… Я быстро!
Арджи помчался в ванную, где в шкафчике у зеркала находилась аптечка. Через несколько секунд прибежал обратно на кухню. Вывалил на стол содержимое аптечки, трясущимися руками схватил перекись.
– Жесть… – испуганно сказал он, открывая пузырек. – Потерпи немного.
Арджи стал лить перекись на ладонь. Жидкость зашипела, Арджи зажмурился, представив, какую сильную боль испытывает Элеттра, затем открыл глаза и поразился тому, как Эл абсолютно спокойно на все реагирует, молчит, терпит, не дергается.
– Ты что, совсем ничего не чувствуешь?
– …Обычная царапина, – пожала плечами Эл.
– Ты ведешь себя так, словно давно привыкла к боли, – настороженно сказал Арджи. И тут он заметил, что некогда спокойное выражение лица Элеттры переменилось, стало холодно-непроницаемым. – Прости, – тут же добавил он, осознав, что сказал лишнее.
Кровь была успешно остановлена, палец забинтован. Арджи освободил Элеттру от готовки. Пока парень в одиночку управлялся на кухне, Эл рассматривала его дом. В личные комнаты жильцов она заглядывать не стала, поэтому исследовала лишь небольшую террасу и уютную гостиную, в которой было очень-очень много всего. Мать Арджи, видимо, любила заниматься растениями, поэтому все помещение было заставлено разными цветами в разноцветных горшочках; также в комнате было четыре больших дивана, стены были увешаны огромным количеством фотографий, из-за чего было трудно разглядеть обои. На фотографиях была запечатлена семья Смит – отец, мать и сын, бабушки, дедушки, кузены и кузины, чьи-то детишки. С улыбкой рассматривая фотографии, Элеттра поняла, почему в гостиной столько диванов – дружное семейство Смит все праздники проводит вместе в этом доме, и нужно же им где-то расположиться. Ох, а сколько было всяких безделушек на полках, на подоконниках, на полу! Какие-то дешевые статуэтки, шкатулки, поделки. Вероятно, то были подарки от многочисленных родственников, и Смиты бережно хранили и с простодушной гордостью демонстрировали их каждому, кто вхож в их дом. Это растрогало Элеттру до слез.
– Пирожные будут готовы через полчаса, – сказал Арджи, войдя в гостиную. Элеттра тут же вытерла слезы. – Как палец?
– Ему уже лучше, – улыбнулась Эл. – …Мне так нравится твой дом, Арджи.
– Серьезно? А я его немного стеснялся.
– Почему?
– Ну, по сравнению с шикарными особняками в Бэллфойере, мое жилище, как и все остальные в Голхэме, просто жалкая пародия на дом.
– Да… у нас большие дома. Но они все пустые и холодные. В них нет уюта, нет жизни. Знаешь, я всегда хотела жить в таком доме, – оглядываясь по сторонам, призналась Элеттра, – жить в обычной семье, ходить в простую школу. Мне кажется, я была бы счастливее,
– Не понимаю тебя, если честно. Многие… да нет, вообще все мечтают о такой жизни, как у тебя. Мы тратим почти всю жизнь, чтобы хоть немного приблизиться к той роскоши, которая у тебя есть уже сейчас.
– Роскошь… – с хмурой усмешкой сказала Эл. – Роскошь – это свобода, это простота. Это отсутствие рамок и общества, которое пристально следит за тобой и заставляет тебя держать спину прямо, даже когда в нее всадили нож по рукоять. – И слезы вновь хрустальными капельками потекли по ее щекам. Элеттре было стыдно за эти слезы, за общую слабость, что некстати вышла наружу, показав ее истинное лицо. В «Греджерс» Эл была сильной, можно даже сказать каменной, без труда скрывала свое отчаяние от посторонних. А здесь, рядом с Арджи, она уже не могла притворяться.
– Элеттра, что случилось? – задал вопрос Арджи, поняв, что он сейчас видит перед собой побочный эффект какой-то недавней душевной травмы.
– Ничего. Все… все в порядке.
– Ну почему ты такая закрытая? Я же вижу, что ты мучаешься из-за чего-то. Никки что-то натворила?
– Нет. С Никки мы все уже решили. Ты был прав, она очень быстро тебя отпустила.
– Значит, причина в Диане Брандт, – уверенно сказал Арджи, вспомнив, как Элеттра жаловалась ему на свою одноклассницу. – Скажи, что у вас там происходит?
– Я не хочу сейчас говорить о Диане, «Греджерс» и о своих проблемах. Скоро все закончится, я это знаю, поэтому не волнуйся. Козни Дианы как порезанный палец. Да, неприятно, но пережить это можно, – устало улыбнувшись, сказала Элеттра.
Арджи понял, что ему не удастся ничего вытянуть из Элеттры. Она очень пугливая и недоверчивая. Арджи знал, что от него зависело многое, что ему необходимо быть аккуратным, нежным, чутким, чтобы заслужить ее доверие. Ему было интересно постепенно обнажать ее душу.
Ну а пока он решил отвлечь ее от грустных мыслей, включил Omgkirby – «If the World Was Ending» и пригласил ее на танец. Свет был приглушен, из кухни доносился аппетитный, сладкий аромат воздушного десерта. Их тела медленно двигались в объятиях друг друга, ее глаза были закрыты, а он с любовью смотрел на нее и ждал подходящего момента, чтобы поцеловать ее. Подходящий момент наступил, когда зазвучал припев:
Но если бы наступал конец света, Ты бы приехала, правда ведь? Приехала и осталась на ночь, да? Любила бы меня вопреки всему? Все наши страхи потеряли бы смысл… [4]4
Omgkirby – «If the World Was Ending», авторы текста Jonathan P.S. Saxe, Julia Michaels, 2019.
Арджи долго смаковал ее поцелуем, крепко обнимал. Пленительный аромат ее кожи сводил его с ума.
…Небеса бы рушились, а я бы крепко обнимал тебя.
Элеттра прекрасно понимала, что Арджи заведен не на шутку, и этот страстный танец обречен на горячий финал. Она не боялась, да и что скрывать, ей хотелось этого, но вдруг…
– Моя девочка… – услышала она голос отца. Бронсона, разумеется, не было рядом, но Элеттра его слышала, ощущала его присутствие и едва сдерживалась, чтобы не закричать из-за внезапного, чудовищного страха, накрывшего ее с головой. – Порадуй своего папочку…