Юность подарит первые шрамы
Шрифт:
Отчаяние накрыло Калли гигантской волной. Мэйджа, увидев слезы дочери, не стала говорить о том, что у нее была небольшая сумма, которую она могла бы потратить на начало долгой, тяжелой терапии, но, посчитав, что ее может спасти только полноценное лечение и не было смысла тратить последние деньги на то, что не принесет никакого результата, миссис Лаффэрти решила вложить всю сумму в то самое торжество, посвященное шестнадцатилетию Калли. Это был ее последний подарок для любимой дочери. Жаль, что та его не оценила…
– Не плачь,
– При чем здесь Руди?! Мама, милая моя, почему же ты молчала?..
– …Однажды он увидел, как мне плохо. Я все ему рассказала. Мне нужно было хоть с кем-то поделиться, а тут подвернулся такой случай. Стало легче. Я попросила его, чтобы он ничего не говорил тебе. Вижу, твой друг сдержал свое слово. С тех пор он помогает мне.
– Руди?!
– Не знаю, где он берет столько денег, но если бы не его помощь, меня бы уже не было.
Теперь Калли все поняла. Вот почему Руди устроился к Фрай, вот зачем ему нужны были деньги! Сначала он говорил, что копит на безбедное будущее, потом сказал, что ему нужно решить какую-то проблему… Несмотря на то, что Калли не приняла ни одну его версию, Руди не решился сказать ей правду, ведь она могла погубить ее. Сложно описать все то, что чувствовала Калли в этот момент. Страх потерять мать и огромная любовь к Руди слились в Единое, Мощное, Немыслимое.
А Мэйджа тем временем продолжала:
– Спенсер на взводе, Бенни едва держит себя в руках, у тебя куча проблем, а тут еще я со своей «болячкой». Поэтому я и молчала… Я знаю, что поступила неправильно, когда уговаривала тебя бросить Элеттру. Но я так испугалась! Если бы со Спенсером что-то случилось и моя болезнь победила, то как бы вы с Бенни справились с этим? Вот о чем я думала, Калли: что будет с тобой и Бенни, если вы потеряете нас?..
Разумеется, больше ни о какой обиде на мать и речи не шло. Калли осознала, насколько Мэйдже было тяжело, что ее сподвигло поступить так с Элеттрой.
– Мамочка! – Мать и дочь обнялись, тихо плача. Калли еще долго не могла отпустить мать. Теперь она ценила каждое мгновение с ней, которое в любой момент могло стать последним.
Вассаго лишь самую малость напоминал Деймоса. Изящные ноги говорили о силе и выносливости их обладателя, бугры мышц перекатывались под атласной шкурой. Этим же мог похвастаться и Деймос. Также они имели одинаковый окрас шкуры, хотя, смею заметить, Вассаго был в несколько раз мрачнее, казалось, что он был сотворен из тьмы.
Однако главное различие между двумя жеребцами заключалось в том, что Деймос имел очень мягкий характер, он был умен, послушен, любил ласку и внимание, а вот Вассаго отличался вулканическим темпераментом. Он не сразу подпустил к себе Диану. Той пришлось даже на выходные остаться в школе, чтобы все свободное время посвятить
– Да ты такой же упрямый, как я, – сказала Диана после нескольких тщетных попыток заставить коня сделать хоть один шаг. – Хорошо. Если хочешь отдохнуть, я не возражаю.
Диана спрыгнула с коня. Вассаго тут же пошел вперед. Диана усмехнулась, жеребец явно издевался над ней. Она пошла рядом, Вассаго стал недовольно фырчать. «Долго же мне придется возиться с ним», – подумала Диана. Она надеялась найти здесь, в конноспортивном манеже, утешение, хоть что-то, что поспособствует быстрому заживлению ее душевных ран. Но общение с Вассаго доставляло ей еще больше хлопот. Животное не питало симпатии к ней, несмотря на то что Диана знала все тонкости, необходимые в общении с лошадьми.
– Ну что, теперь немного поработаем?
Диана вновь оседлала коня. Вассаго на этот раз решил повиноваться ей, послушно пошел вперед, затем поскакал рысью.
– Вот так, молодец! – обрадовалась Диана. – А еще быстрее сможешь?
Диана подняла коня в галоп. Вассаго, к ее удивлению, и тут не воспротивился.
Все шло гладко до поры до времени. Конь ускорялся с каждой секундой и больше не реагировал на команды всадницы.
– Вассаго!
Вассаго в эту же секунду резко остановился, Диана перелетела через его голову, и, несмотря на то что падение ее было жестким, она не почувствовала ничего, кроме негодования.
– Ну знаешь! Хочешь ты этого или нет, но нам придется с тобой поладить!
Диана запрыгнула в седло. Вассаго, издав громкое ржание, переместил центр тяжести на передние ноги, вскинул круп вверх, и всадница снова оказалась на земле. Раздался истошный визг Дианы, после того как Вассаго встал на дыбы и приземлился буквально в нескольких дюймах от нее – тяжелое копыто едва не превратило ее лицо в кровавое месиво.
– Печальное зрелище.
Диана зажмурила глаза от страха и не заметила, как к ней подошла Элеттра. Кинг протянула ей руку, но Диана предпочла подняться без ее помощи. Тут и Шоно объявился, чтобы отвести Вассаго в конюшню.
– Ты ждешь от меня извинений? – спросила Диана.
– Нет. На такой подвиг ты не способна.
– Почему ты остановила меня?
– Ну задушила бы ты ее, и что дальше? Еще одна поломанная судьба… Ладно, я вру. На самом деле, мне все равно на тебя и уж тем более на Дилэйн. Просто я не хотела, чтобы она стала жертвой. Никому не было бы дела до того, что она с нами сделала. Все в любом случае обвиняли бы тебя, потому что ты – убийца, и нас, свидетелей, за то, что мы палец о палец не ударили, чтобы спасти несчастную Никки. Ну уж нет. С ней надо по-другому разобраться.