Юрий Долгорукий
Шрифт:
– Братец твой Всеволод Ольгович заставил киевлян крест целовать Игорю, – продолжал между тем ключник. – Люди шли под принуждением и присягу давали неискренне. Разве не нагляделись они на твоего брата Игоря, что он на одном месте долго усидеть не может, из одной войны в другую бросается, из битв и сражений не вылезает? Это он был всего-навсего князем маленького княжества, а сколько походов совершил! Но коли станет великим князем Руси да получит в руки все русское войско, на какие страны тогда замахнется? А ведь народ понимает, что головы
– Князья тоже погибают.
– И такое бывает. Только…
– Ну ладно, ладно, разболтался! Поумерь пыл. Все выложил?
– Не все, князь. Но раз ты так считаешь…
– Считаю не считаю, а ты договаривай. Чего еще припас?
– Унизил великий князь киевлян, как есть унизил! – решительным голосом проговорил Матвей. – Обычай наш растоптал, превратил нас всех в задницу!
Задницей (с ударением на «и») в Древней Руси называли движимое и недвижимое имущество, которое передавалось по наследству, и Святослав сразу уловил мысль Матвея, что он этим хотел сказать.
– Не надо было Всеволоду указывать на своего наследника? – спросил он.
– Конечно! Ведь даже великий Владимир Мономах заключал с киевлянами договор, когда восходил на престол. Времена переменились, а твой брат понять этого не хочет. К голосу вече надо прислушиваться ныне, большую силу оно заимело…
30 июля 1146 года князь Всеволод Ольгович скончался. После похорон, усталый и разбитый, Святослав прилег отдохнуть, как его поднял ключник Матвей:
– Беда, князь! Киевляне собрались на площади, говорят непотребные слова, требуют тебя на вече!
– А что Игорь? Он же великий князь!
– Игоря хулят последними словами и не хотят разговаривать! Поспешай, князь, а то как бы беды не было…
Подходя к Софийской площади, издали он услышал гул многих голосов. Народу – не протолкнуться. Но его сразу узнали, расступались, освобождая дорогу. Легко взбежав на помост, оглядел людей и тотчас понял, что возбуждение толпы достигло высшей точки, еще немного – и пойдут громить, не щадя никого и ничего.
Святослав поднял руку, гул понемногу стих. Тогда он обратился к стоявшему рядом с ним старейшему воеводе Ивану Войтишичу, служившему еще Владимиру Мономаху:
– Объясни, боярин, чем так недоволен народ?
Войтишич поморгал старческими подслеповатыми глазками, ладонью разгладил длинную бороду, ответил скрипучим голосом:
– А тем возмущен народ киевский, что с ним перестали считаться. Мы не задница, чтобы передавать по наследству. Мы еще чего-то стоим! Так я говорю, киевляне?
– Верна-а-а! – взревела толпа.
– Не нужен нам Игорь, назначенный без нашего согласия!
– А кто же вам нужен? А кого бы вы хотели в великие князья? – тотчас спросил Святослав.
И тут произошла заминка. Стало быть, не было согласия в этом вопросе, не сумели договориться между собой горожане.
Молчание затягивалось. Видно было Святославу, как люди переговаривались между собой,
– А будь ты великим князем! Я тебя знаю и доверяю. Честный и справедливый ты человек, Святослав. Правду я говорю, киевляне?
И тут толпу прорвало. Со всех сторон стали раздаваться крики:
– Любо!
– Святослава на престол!
– Святослава!
Когда шум стих и все взоры обратились на него, князь поклонился народу и ответил:
– Благодарю, народ киевский, за доверие. Только не могу я принять предложение ваше. Не по закону оно. Мой брат старше меня, вот ему и надлежит занять киевский престол.
И тогда толпа вновь взорвалась криками:
– Долой!
– Не жела-а-ем!
– Святослава-а-а!
К Святославу подошел Иван Войтишич, проговорил встревоженно:
– Что будем делать, князь? Народ может взбунтоваться. Коли возьмется за оружие, много бед натворит.
– Не могу я против старшего брата пойти, – твердо ответил Святослав.
– Ну как знаешь. Только я за последствия не отвечаю!
И Войтишич отошел в сторону.
И тогда на помост выскочил тысяцкий Улеб. Выкрикнул:
– Это славно, что Святослав уважает обычаи Руси! Почет и низкий поклон ему за это! Пусть будет великим князем Игорь! Но только рядом с ним поставим и Святослава! Пусть правят оба брата! У нас больше доверия будет к великокняжеской власти!
Сначала толпа притихла, как видно, размышляя над словами Улеба. Но вот то там, то здесь послышались выкрики:
– Любо!
– Пусть правят двое!
– Игоря! Святослава!
Улеб поклонился Святославу:
– Правь, Святослав, землей Русской вместе с братом Игорем. А сейчас руководи вече, полное право у тебя.
Святослав откашлялся, подошел к краю помоста, спросил:
– Ну что, народ киевский, расходиться будем или еще какие дела есть?
Стоявший недалеко боярин Лазарь Саковский выкрикнул зычно:
– Ратшу и Тудора выдашь нам? Народ хочет разобраться с ними!
Толпа вновь взорвалась криками. Что кричали, не поймешь, только видно было, что все поддерживали слова Саковского. Святослав посмотрел на Ивана Войтишича: дескать, что делать? Тот махнул рукой и отвернулся: поступай, как вече требует. И Святослав сказал:
– Много обид и несправедливостей принесли народу киевскому и вышгородскому Ратша и Тудор. Поступайте с ними по вашему разумению!
И тогда толпа сдвинулась и пошла в направлении Зборичева Взвоза; Святослав знал, что там проживает Ратша, значит, будут громить его имение. Наверно, кто-то уже вознамерился отправиться и в расположенный недалеко от Киева Вышгород, чтобы свести счеты с Тудором. Что ж, путь накажут двоих, но в столице удастся избежать мятежа, когда пострадают десятки и сотни человек. Тут он бессилен что-либо исправить.