Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Ютланд пару раз чувствовал ее присутствие, один раз даже увидел, но Мелизенде остатков зайца вроде бы хватит, и не стал тянуться к луку.
– Если ты враг, – произнес он негромко, – то удирай, ибо мои стрелы догонят и в полете. Если друг, то вон хлеб, можешь поклевать, тебе немного надо…
Птаха подлетела ближе, поворачивала голову то так, то эдак, рассматривая его то правым глазом, то левым.
Мелизенда тихонько пробормотала:
– Ты чего?
– Она понимает, – сообщил он.
– Ты что, – прошептала она, – птичий
– Вряд ли, – сказал он с сомнением. – Не пробовал. Но разве это птица?
– А кто?
– Не знаю. Но если птица, то слишком уж какая-то…
– Какая?
– Не такая, – сообщил он внятно.
Птица, прыгая с ветки на ветку, соскочила наконец на землю. Все это время поглядывала как на Ютланда, так и на его хорта, но тот лежит неподвижно, только косит на нее настороженным глазом.
Мелизенда замерла, а птица в два подскока оказалась возле краюхи и долбанула клювом в самую середку. Ютланду даже показалось, что вот сейчас ухватит и унесет, злорадно каркая, однако птица лишь вырвала клок, быстро прожевала и уставилась на него жутковато осмысленным взором.
– Мяса хочешь? – спросил Ютланд. – На вот…
Он протянул кость с большим клоком мяса. Птица приблизилась осторожно, боком, в любой момент готовая отпрыгнуть и взмахнуть крыльями.
Ютланд не двигался, она наконец клюнула, Мелизенда с холодком по телу увидела острые зубы в ее клюве, очень странная птица. Ютланд терпеливо держал кость на вытянутой руке, птица еще несколько раз клюнула, Мелизенда видела всякий раз, как по ее горлу прокатывается комок, наконец птица клевать перестала и отступила на шажок.
Ютланд опустил руку и смотрел на птицу, Мелизенда вообще не двигалась, ничего не понимая. Птица присела к земле, с силой оттолкнулась и, резко взмахнув крыльями, взвилась в небо.
Мелизенда проводила ее озадаченным взглядом.
– И… все?
Ютланд поинтересовался насмешливо:
– А ты чего ждала?
– Не знаю, – ответила она. – Наверное, хоть чего-то. А лучше – необыкновенного.
– Птица непростая, – согласился он.
– А почему она прилетела к нам?
Он сдвинул плечами.
– Почему к нам? Может быть, она всех так рассматривает. Кто кидает в нее камнями – превращает тех в лягушек, кто не обращает внимания – на того и она не обращает…
Она сразу завозилась в одеяле, глаза заблестели.
– А мы покормили! Значит, она нам что-то подарит?
Он посмотрел на нее снисходительно.
– Привыкла, что дарят куклы?..
Она ощутила, как к щекам прилила горячая кровь, выпрямилась надменно.
– Принцессы рано перестают играть в куклы! Принцессы учатся управлять государством! А насчет подарков ты сам сказал!
– Я? – спросил он в изумлении.
– Ты!.. Да, ты, ты! И не делай такие невинные глазки. Они у тебя все равно бесстыжие, как и у всех…
Алац с той стороны дерева предостерегающе фыркнул и легонько топнул копытом.
Хорт поднял голову и посмотрел на Ютланда.
– Пойду взгляну, – сказал он быстро. – Оставайтесь здесь. Все трое!
Он подхватил еще и лук, Мелизенда не успела и рот открыть для протеста, как он моментально исчез на той стороне поляны. Кустарник даже не дрогнул ветвями, приняв его, словно он не степняк, а какой-то лесняк.
Глава 7
Издали донеслось карканье, но Ютланд ощутил моментально, что эти вороны должны быть размером с баранов, да и не вороны точно, хотя голоса почти вороньи…
Ноги понесли быстрым шагом, почти бегом. Карканье раздается уже близко, с самых вершин деревьев. Он выскочил на небольшую поляну и в просвет между ветками увидел, что в сотне шагов впереди кружат в небе красные с багровым твари. Крылья, как у летучих мышей, на солнце сверкают когти, а когда одна распахнула для пронзительного вопля пасть, он успел увидеть длинные острые зубы.
Одна за другой они ныряли в просвет между ветками и скрывались внизу.
Он перешел на бег, успевая осматриваться по сторонам и не забывать смотреть под ноги, бывают и ловушки, а когда выбежал на большую поляну, там шел бой, если можно так его назвать: с десяток отвратительных гарпий бросались на прижавшуюся к толстому дубу женщину, она с бледным напряженным лицом держала, вытянув перед собой руки, почти прозрачную магическую пленку, что укрывает ее, как куполом, однако Ютланд видел на бегу, как защита слабеет и скукоживается по мере того, как все больше гарпий спускается с небес.
Он заорал издали:
– Держись!
На бегу достал лук и, не сбавляя шага, торопливо выхватил первую стрелу. Гарпии его не замечали, пока первые стрелы не ударили двух с такой силой, что отшвырнули далеко от схватки.
Трое тварей развернулись, он увидел оскаленные пасти и горящие дикой злобой глаза, бросились на неожиданного защитника. Он успел выпустить еще две стрелы, затем уронил лук и третью гарпию встретил ударом дубины.
Ее унесло, словно ударил по камешку. Пленка уже коснулась вытянутых ладоней женщины, ей пришлось медленно сгибать руки, Ютланд видел ее измученное лицо, понесся к ней, как олень, на ходу сшиб на землю еще одну тварь, возле дуба встал рядом с незнакомкой.
– Держись!
Она ничего не ответила, ее смертельно бледное лицо мучительно кривится, из закушенной губы потекла красная струйка. Горячая кровь ударила Ютланду в голову, он зарычал, дубина показалась в руках легким перышком. Он бил со страшной силой, с каждым мгновением чувствовал, что начинает двигаться быстрее, удары становятся сокрушительными, а мир как будто замедлился, и он успевает увидеть, как не просто ударить, а именно убить, переломать все кости, размозжить головы, увидеть, как выплескивается кровь, будто бьет по туго наполненному бурдюку…