Ювелир. Тень Серафима
Шрифт:
– Вкусив кровь дракона, ты уже не сможешь выполнить свою часть сделки, потому что потеряешь рассудок и свободу воли, - спокойно пояснил Альварх, ничуть не удивившись плохо скрываемому замешательству гостя.
– Ты станешь моим стражем.
Эдвард инстинктивно отступил еще на пару шагов, хоть и ясно понимал теперь бессмысленность подобных действий. Дракон остался стоять на месте, но эта неподвижность уже не могла обмануть.
Тем не менее, маг не собирался отступать от намеченного.
– Мне не известно слово “невозможно”, - взяв себя в руки, выдохнул он.
– И дракон будет говорить мне о пределах и границах? Не сам
– Ты не знаешь того, о чем просишь, человек, - в голосе ящера проскользнули свистящие, змеиные нотки.
– Утолять жажду драконьей кровью крайне вредно для здоровья. Осознавая то, что происходит, ты не выдержишь. В процессе случится досадное осложнение, вроде смерти или помешательства, и я всё равно ничего не получу от тебя.
– Ты не можешь категорично утверждать это, Альварх, - маг продолжал твердо стоять на своем.
– Я готов поручиться за крепость своего духа.
– Смертные не властны ни над своим духом, ни даже над телом, - отрицательно покачал головой дракон.
– Измени своё глупое желание, человек, пока я даю тебе такую невиданную возможность.
Заклинатель лишь криво ухмыльнулся.
– Ты не откажешь мне, Альварх, и сам знаешь это. Всё кончено. Высшие силы, которых не называют, уже призваны и готовы войти в нашу жизнь. Ты всё равно ничего не теряешь, рискую только я. В крайнем случае, ты просто получишь нового стража. Чем плох такой расклад?
Взгляд дракона снова изменился: он смотрел заинтересованно и так оценивающе, как на редкий товар в лавке. Впервые Эдварду стало жутковато, а в душе тихонько зашевелились сомнения, которые вообще-то нечасто посещали мага.
– А ты азартный игрок, - по достоинству оценил ящер.
– В тебе достаточно страсти, чтобы рискнуть, рискнуть всем. Ну хорошо. В случае успеха ты сохранишь, что имеешь, да еще получишь малую толику способностей старшей расы: практически неисчерпаемый запас жизненных сил, абсолютную сопротивляемость болезням, молниеносные реакции и некоторые другие свойства. Для человека более, чем достаточно. А что получу я?
– Всё, что угодно.
– Это ясно. Но что стоящего можешь дать мне ты?
Дракон с сомнением покосился на человека. Тот терпеливо молчал, понимая, что это вопрос риторический.
– Впрочем, в голову мне пришла одна прелюбопытная идея. Готов ли ты заключить сделку вслепую или воспользоваться своим правом отказаться, до того, как игра начата?
– Я согласен заключить сделку на любых условиях, - подтвердил Эдвард. Маг даже не сомневался, что обратной дороги нет. В случае отказа живым отсюда всё равно не уйти.
– Мудрое решение, - усмехнулся Альварх.
– Тогда внимательно слушай мои условия. Один из принципов игры заключается в том, что обмен должен быть равноценным. Драконов любят уличать в обмане, но нападки эти происходят лишь от неразумности младших рас, которые не могут постичь нас и всю полноту наших замыслов. Всё в мире должно быть уравновешено. Смертные не должны обладать могуществом драконов. Да, мы создаем иногда стражей, но они редко выходят за пределы пещер и не оказывают ровно никакого влияния на мир. Стражи лишь наши продолжения, как пальцы рук у человека, даже меньше. Ты же намерен изменить установленный порядок вещей. Мне нравится твоя дерзость, но я не могу оставить это без
Эдвард побледнел, хотя казалось, его лицо не может стать белее. По правде говоря, маг рассчитывал на какое-то однократное действие взамен исполнения своего желания. Он не предполагал, что окажется связан с драконом до конца своих дней. Тяжело было осознать это.
– Ты тщеславен и амбициозен, Эдвард, и обладаешь многими талантами, - продолжил Альварх.
– Я вижу, ты хочешь стать лордом. Не сомневаюсь, тебе это удастся - губительная тяга к власти не даст тебе покоя, пока ты не добьешься своего. Мне будет полезен такой влиятельный страж. Ты прав, игра обещает быть увлекательной. Надеюсь, тебе понравится быть в ней игрушкой… А впрочем, я в любом случае получу удовольствие.
Эдвард безмолвствовал, напряженно обдумывая сложившееся положение. В любом случае, от него уже ничего не зависело.
– Один вопрос - почему Ледум?
– вдруг спросил ящер, словно желая отвлечь его.
– Может, остановишь своё внимание на чем-то большем, чем этот небольшой пограничный городок?
– Он станет другим, - упрямо возразил Эдвард.
– Я выращу его сам. И сделаю таким, как захочу, таким, каких не было прежде. Наступит время, и Ледум будет стоять так же незыблемо, как Аманита.
Дракон одобрительно качнул головой.
– Ты продемонстрировал поразительную осведомленность о старшей расе, - заметил Альварх.
– В таком случае, ты должен знать, что Страж инициируется смертью. Прежде чем в твои жилы вольется священная кровь драконов, ты обречен умереть. Таков ритуал. Я сам должен убить тебя.
Знал Эдвард или нет, он не успел ответить. В следующий миг дракон принял свой истинный облик, едва помещаясь в огромном зале. Маг снова не сумел отследить момент этого превращения, оно произошло мгновенно и легко. Оборотням, мучительно менявшим ипостаси, было безнадежно далеко до старейшей расы.
Эдвард замер, с восхищением и трепетом глядя на явленного ему совершенного зверя. Несмотря на размеры, покрытое ослепительно-золотыми чешуйками тело дракона было изящным и гибким, двигаясь с грациозной и стремительной мощью. Эдвард даже не успел толком разглядеть его. Маг вообще не успел понять, что произошло, не успел даже испугаться. Что бы это ни было - сверкающие когти или узкие игловидные зубы - обе сонных артерии человека оказались перерезаны с медицинской точностью, и из аккуратных, но глубоких ранок хлынула алая кровь. Эдвард рухнул на колени, инстинктивно пытаясь зажать руками поврежденные сосуды, пронзительно ясно понимая бессмысленность подобных действий. В глазах человека отразился предсмертный ужас, неконтролируемый первобытный страх умирания. Маг задыхался, а обильная кровопотеря продолжалась: струи крови причудливо расползались от горла, как змеи, проникая сквозь судорожно сведенные пальцы. Когда болевой шок отступил, человек разжал руки и с хриплым вскриком упал на пол. Тело сотрясли сильные конвульсии, а глаза закатились. Кровь была повсюду: на руках, на одежде, на полу, длинные белоснежные волосы разметались и потемнели.