Ювелирная операция
Шрифт:
– Привал три часа, – объявил Звягин, повернулся к прапорщику Фомину и приказал: – Петр Романович, выставьте двух человек в боевое охранение, смена каждые полчаса. Все должны отдохнуть, следующий привал будет только вечером.
– Понял, – коротко ответил Фома Неверующий. Действия разведчиков были спокойными и уверенными, это был их образ жизни. Только в этих экстремальных условиях они по-настоящему жили, дыша полной грудью.
Вечером у разведчиков привал оказался своеобразным. Сиреневые сумерки волнистыми лентами цеплялись за вершины гор. Александр Звягин уже присматривал место
Чтобы все прошло как надо, люди должны быть отдохнувшие. Найти место он так и не успел, ожила рация внутренней связи.
– Зять, – донесся из наушника голос Шляхтича. – Наблюдаю трех «духов», движутся в вашем направлении.
– Точно «духи»? – переспросил старший лейтенант. – Может, какие-то пастухи или еще кто?
– Что, я своих клиентов не узнаю, – чуть ли не обиженным голосом проговорил Войцеховский. – У всех автоматы, и к рюкзакам приторочены гранатометы.
– Понял, – Звягин на мгновение задумался. Действительно, откуда здесь взяться мирным козопасам, до границы два десятка километров. Значит, идут боевики, вооруженные до зубов, скорее всего, у них намечена какая-то террористическая акция.
Задача спецназа на этой войне – уничтожение сепаратистов, где обнаружат. Но с другой стороны, это, так сказать, общая задача, а в этом рейде его группа имеет конкретное задание. «Выйти в точку, себя не обнаруживая, заниматься наблюдением до появления большого отряда сепаратистов».
«Себя не обнаруживать, – лихорадочно соображал офицер, прекрасно понимая, что пропущенные в глубь республики боевики могут принести горе, большое горе живущим здесь людям. Несколько томительных секунд прошло, прежде чем Александр смог найти верное решение. Наблюдение, изучение местности подразумевает и взятие "языка". Включив переговорное устройство, он объявил следопыту:
– Шляхтич, пропускай «духов» на меня. Мы их здесь встретим.
– Будь спок, Зять, – Войцеховский отключился.
Старший лейтенант жестом подозвал к себе Бешенцева.
Боевики появились через семь минут, трое зрелых мужчин шли осторожно. Двое с длинными окладистыми бородами, у третьего же лицо было гладко выбритым. В руках они держали «АК-74», а из-за спин выглядывали контуры больших туристических рюкзаков, к вершинам которых были приторочены пеналы одноразовых гранатометов. «Действительно, на пастухов не очень-то похожи», – наблюдая за боевиками из укрытия, подумал Звягин.
Боевики обогнули широкую скалу и вышли на небольшую площадку. Бесшумно плюнул свинцом «Вал», замыкающий чеченец вскинул длинные руки и повалился на спину. На звук падающего тела обернулись оба его товарища. В следующую секунду из-за скалы, как черт из табакерки, выскочил Бешеный. Кулак Федора обрушился на затылок бритого, сбивая с ног. Одновременно левая рука старшего сержанта маховым ударом по рукоятку вогнала нож в грудь третьего боевика.
Все закончилось в считаные секунды. К оглушенному боевику бросились Боб и Укат, запихнули тому в рот кляп и стянули руки за спиной ремнем от автомата.
Часть 3
Миссия
Война – страшная вещь, и тот, кто начинает, должен быть неумолим.
Глава 1
Встреча в Тбилиси оказалась неожиданно теплой. Несмотря на позднее время, едва тяжелый транспортный самолет приземлился в свете десятка прожекторов на военном аэродроме, к нему тут же подкатила кавалькада автомобилей. Во главе ехал мощный «Шевроле Блэйзер» цвета дипломат, за внедорожником следовал «Гранд Чероки», за которым двигались три армейских вездехода «Хаммер». Все машины были получены в подарок от американского сюзерена.
За последним «Хаммером», мягко шурша шинами, катила пара туристических автобусов с затемненными окнами.
Прилет в Грузию из Европы чеченских боевиков был закрытым мероприятием. Все-таки в мировой прессе гуляла байка о неустанной борьбе с мировым терроризмом, поэтому западные коллеги порекомендовали грузинской политической элите не особо афишировать этот визит.
Из опустившейся хвостовой аппарели поспешно прошли на выход рядовые боевики. Руководители сепаратистов спускались по металлическому трапу через боковые двери.
Здесь их встречал представитель Генштаба Министерства обороны Грузии, молодой человек лет тридцати в дорогом черном костюме и черной шелковой рубашке, расстегнутой настолько низко, что отчетливо были видны густые кудрявые волосы на его груди. Неестественно расширенные влажные зрачки выдавали в чиновнике любителя кокаина. Впрочем, таковы были реалии новой местной власти. Звали молодого человека Шакро, он имел тесные связи с молодой порослью чеченского сепаратистского движения. Едва на разогретый бетон военного аэродрома спустился Аслан Баулин, как Шакро тут же сгреб его в свои объятия.
– Я рад тебя видеть, братишка. Наконец ты выбрался на родину, наконец настоящие воины возвращаются. Теперь мы покажем захватчикам…
Замершие в отдалении напарник Баулина Махмуд Армашев и руководители первой волны Муса Калаев и Джабраил Мамаев с нескрываемым презрением наблюдали за проявлениями столь бурной встречи.
Высокий, худой Мамаев с острым изогнутым носом и седой окладистой бородой свою боевую карьеру начал в абхазском батальоне Шамиля Хромого, и уже тогда имел приличную вязку из сушеных языков. Сейчас он смотрел на встречающего их чиновника и мысленно представлял себе, как бы этот лощеный тип визжал, увидев у своего слюнявого рта лезвие кинжала.
Вдоволь натискавшись, Шакро сдержанно поздоровался с остальными чеченцами. После чего торжественно сказал:
– Сегодня для вас устраивается прием, а завтра вечером отправим в Панкисс. Прошу, занимайте машины. – Грузин указал на дорогой «Шевроле».
Чеченцы молча, сохраняя достоинство, забрались во внедорожник.
«Тайную вечерю» для гостей организовали на вилле в нескольких километрах от столицы. В трехэтажном особняке кроме Шакро было еще несколько второстепенных чиновников, представляющих МВД, госбезопасность и парламент Грузии.