Ювелирная операция
Шрифт:
– И почему ты думаешь, Зять, что «духи» ломанутся на нашу территорию по этой тропе? – не отрывая взгляда от дальномера, спросил у Звягина старшина Войцеховский. – Место нехорошее, двенадцать километров до заставы «Василек» и чуть больше до «Каланчи». Тем более что граница тут выгибается дугой. Если засекут, то не вырвешься, оторвут голову вместе с хребтом. Достаточно пары грачей [25] , чтобы устроить напалмовый дождь, от которого здесь никуда не спрячешься. Тропа-то зажата между гор, как колея деревенской дороги, никуда не свернешь.
25
Грачи –
– Ну, с грачами ты, Шляхтич, погорячился, – оглядывая окрестности через бинокль, ответил старший лейтенант. – До границы, сам сказал, рукой подать, так что штурмовики запросто могут заскочить на сопредельную территорию. После этого можешь себе представить, какой хипеж поднимут носороги. Рев будет стоять до самого Брюсселя с Вашингтоном.
– Ну, хорошо, допустим, – согласился с командиром следопыт, при этом вовсе не собираясь сдаваться. – Пусть не штурмовики, звено «крокодилов» отработает ничуть не хуже.
– Согласен. Только на боевой им заходить придется по коридору из гор, а, значит, боевики их могут встретить не только переносными ЗРК, но даже обычными гранатометами, а у вертолетов при этом не будет ни единой возможности для маневра, – опустил бинокль Александр Звягин. – Это первое. Второе, я это направление не выбирал, это личный приказ адмирала Бастагина. Они возглавляют целую разведывательную службу и носят большие звезды. Им виднее.
Старший лейтенант лукавил, причину такого решения своего тестя он хорошо знал. План, полученный от Крука из Дании, был изложен до мельчайших деталей. Группа морских пехотинцев вышла в квадрат обозначенного перехода основных сил сепаратистов.
Таким образом, взяв этот отряд под контроль, Геннадий Викторович Бастагин убивал двух зайцев. Сперва убеждался в том, что план не «деза», как подозревал адмиральский референт Пелевес. Во-вторых, разведчики, вися на хвосте у моджахедов, вышли бы к тайнику, где спрятано золото. Конечно же, караван с золотом можно было перехватить на въезде в город, но ситуация была слишком нестабильна, и не исключена огласка.
Золото – это вообще был болезненный вопрос в группе. Никто из моряков вслух о нем не говорил, но это не значило, что никто на эту тему не думал.
Тот же Владислав Войцеховский, кичащийся своей сибирской родословной и при каждом удобном случае демонстрирующий свою природную дремучесть, узнав, сколько приходится на его долю в валютном эквиваленте, в первое же увольнение отправился в интернет-кафе и почти весь день просидел за компьютером, изучая котировки акций крупнейших компаний России (запад из патриотических чувств финансировать не собирался). В своих фантазиях он уже видел себя в роли «нового русского» с виллой на Рублевке, «шестисотым» «Мерседесом» и длинноногой фифой, ну, типа женой. И, главное, как он весь из себя такой навороченный приезжает в свою родную деревню родной Новосибирской области…
– Да, хорошо быть адмиралом, – мечтательно произнес Шляхтич. – Никаких тебе забот.
– Забот, может, и нет, зато полно ответственности, – добавил следопыт, и снова они молча стали созерцать округу, плотно прикрытую густыми зелеными шапками деревьев. Обычной оптикой
Наблюдательный пункт морпехов носил позывной Орлиное гнездо, это название подходило как нельзя лучше, высоко и недоступно. С этой точки вся округа была как на ладони, вид из амбразуры открывался умопомрачительный, от увиденного аж дух захватывало. Но ничего этого Олег Сорокин, радист группы Птица Говорун, хоть и сидел на НП, не видел. Ему было отведено место в глубине расщелины, где кроме базальтовых стен нечего было созерцать. Так уже бывало неоднократно во время выхода на боевые, потому что радист в рейде дороже любого из бойцов, даже командира. Но теперь Сорокин не особо расстраивался на этот счет. В конце концов, он скоро будет богат, сказочно богат. Все туристические агентства, а значит, все страны мира будут лежать у его ног.
– Опаньки, – голос следопыта отвлек радиста от бананово-лимонных фантазий.
– Что там такое? – спросил Звягин, хватаясь за бинокль.
– Трое «духов» бодро чешут на одиннадцать, – доложил Шляхтич.
– Дозорная группа? – поинтересовался старший лейтенант, пытаясь отыскать боевиков в указанном направлении.
– Да нет, такая же босота, что мы зачистили три дня назад.
Взятый в плен боевик оказался словоохотливым и, обойдясь без насилия (побоев и «сыворотки правды»), рассказал о цели своего похода из-за границы. Все было крайне просто: спуститься на равнину и, заминировав дорогу, устроить огневой налет на армейскую колонну. Причем задание было, так сказать, на «вольную тему», результаты не являлись главной целью. Главное – поднять шума побольше, после чего устроить покушение на главу местной районной администрации. Выполнив эти поручения, можно было возвращаться обратно в Панкисское ущелье, там их ждал гонорар в виде пяти тысяч долларов.
– Что скажешь, Петр Романович? – указывая на пленного, спросил у Фомина Звягин.
– Вши, – коротко отрезал прапорщик. Этот термин был в ходу у спецназовцев еще со времен Великой Отечественной войны. Адмирал Канарис, глава фашистской военной разведки абвер, готовя диверсантов из советских военнопленных, говорил, что те должны стать тифозными вшами, заражающими здоровый организм государства.
Немного подумав, Фома Неверующий добавил:
– Их бросают «на мясо». С одной стороны, проверить маршрут, а с другой – внезапные диверсии с разных сторон отвлекут значительные силы федералов. Как говорится, в мутной воде крупной рыбе легче охотиться.
Сообщать в штаб бригады о столкновении с группой боевиков не стали. Пленника зачистили и вместе с двумя другими зарыли, трофеями морпехов стали три автомата, столько же пистолетов Макаров, запасные магазины, ручные гранаты, несколько противотанковых мин и радиоуправляемые взрыватели. А также цифровая видеокамера «Sonу».
– Так что, делаем команду на перехват? – оторвавшись от тепловизора, спросил Шляхтич.
– Нет, – покачал головой Звягин, – где гарантия, что не спугнем большую рыбу. – И скомандовал радисту: – Говорун, радио в штаб.