Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
Дальше на очереди идёт тканный большой пакет. В него помещается коврик для йоги (я его так называю, потому что это коврик с иголками, на котором я релаксирую, а иногда засыпаю), тонкое одеяло, записная книжка, которая всегда должна быть у меня под рукой, а ещё немного еды для завтрашней поездки. Благо я всегда не мог правильно рассчитать правильное количество чего-либо, поэтому еда поместилась свободно. Коробочки быстро завариваемой лапши создали отличную иллюзию достатка провианта.
В чёрный рюкзак поместился ноутбук (моя печатная машинка), старые блокноты, немного документов и перцовый баллон, так как я не доверяю никому. Остаётся маленькая поясная сумка. В неё отправляются зарядки, ручки, паспорт, мои друзья-таблетки и всякая большая мелочь. Звучит
Сумки собраны. Я ещё полон сил, но и дел ещё много. Осталось сделать масштабную уборку перед завтрашним приходом хозяйки квартиры. Она вполне себе сносная молодая женщина, но главное правило людей, которые сдают квартиры в аренду: когда жилец выезжает, нужно быть максимально скупыми и жадными. Каждый собственник запоминает свою квартиру в мельчайших подробностях и только для того, чтобы больше срезать денег с залоговой суммы, и я не виню их. Как говорят все морщинистые персонажи, которые ну очень полюбили поговорки из своей юности: любишь жить — умей вертеться. Точнее и не скажешь. Причём данная поговорка полностью оправдывает даже многие злодеяния, будь они большими или маленькими. А ещё честный человек не верит в силу слова, а они вот какие, а когда к словам подключается вероисповедание, то получается совсем уж горючая смесь. Такая зажигалка, где даже убийца может поставить свечку и надеяться на искупление, а если ещё и искренне в это поверит (а по-другому с ними и не может быть, уж больно они хитрые), то результат будет более чем положительным.
Руки хватают две одинаковые тряпки. Намачиваю одну из них, начиная протирать пыль сначала мокрой, а затем сухой. Вот и получается, что человечество, повинуясь социальной моде, начинает восхищаться одним, а презирать второе, но на практике оказывается, что презираемый объект является всего лишь составным элементом первого, неотрывным, как зло с добром, как чёрное с белым. А когда редкая единица ещё и умудряется прийти к логичному выводу, что, по сути, добро и порождает зло, а зло порождает добро и так далее, то образуется чёрная дыра человеческой выдуманной души, которая на практике является частью мыслей. Такой человек уже не может полноценно жить в системе, где его бездна начинает всасывать все «за» и «против», превращая их в невидимый фарш призрения. Такой человек обрекает себя на тотальное одиночество даже в случае, если ему и удалось бы найти сторонников хоть малой общей мысли.
Когда приходишь к осознанию очевидного порядка вещей, когда зарождается эта чёрная дыра, то она начинает засасывать кроме окружающего мусора ещё и человека, своего хозяина, который её и создал. Она засасывает его не с плохим и жестоким умыслом, но только по той причине, что ни один живой организм не может принять факта своего бесполезного существования. У каждого должна быть иллюзорная цель. Она может быть самой подлой и низкой, но если такой человек искренне верит в неё, то он всё делает правильно, ведь само его нутро и бездна (две стороны одной медали) не могут иначе. Вот и во мне разрослась дьяволица, которую давненько начал лелеять и ухаживать за ней, как истинный джентльмен.
Уже два часа ночи. Я всё убрал (но достаточно халтурно) и теперь лежу на большой неудобной кровати, думая о том, как уже завтра сдам квартиру, получу свои копейки и, взяв пожитки, которые отягощают мою душу своей чрезмерной материальностью, помчусь в родные края, где каждую зиму образуются большие снежные горы.
30 ноября
Полупустой
Боковушка на двоих в плацкарте — самое выигрышное место, а если ещё и рядом с туалетом, то по уровню можно сравнить с удобством коттеджа из мира нищих. Я всем доволен.
Любовь к поездам мне передалась от мамы. Она каждый раз сообщает мне о том, как она обожает ехать в этой трясущейся консервной банке с чужим запахом носков и пота. «Сидишь, смотришь на меняющиеся пейзажи за окном, попивая горячий кофе», — говорит она, а потом пересказывает все истории, как моя бабушка брала её в поездки, так как была проводницей. И хоть я знаю все эти истории наизусть в самых мельчайших подробностях, но всегда приятно послушать их ещё раз.
Проводница средних лет проходит, предлагая купить продукцию компании, начиная от конфет и заканчивая кружками из позолоты. Цены запредельные. Каждый раз ужасаюсь наценкам и готов поставить свой зуб (один я уже успешно потерял, остальные выглядят достаточно плачевно), что ничего из перечисленного, кроме разве что, чая — не покупают. Да и то, стоит он тоже безумно дорого. О чём это я? Точно, о страхе смерти. В последний год происходит слишком много плохого. Думаю, не стоит вдаваться в подробности, взрослые люди прекрасно поймут о чём я.
Дело в том, что существует два вида понимания смерти. Если совсем коротко и понятно, то первая разновидность, это когда молодой организм узнаёт слово «смерть». Такой наивняка на подсознательном уровне (и это не вина личности, а защитный механизм психики) не верит в возможность собственной смерти или смерти близких родственников. Такой человек может вам говорить, что, мол, да, он знает, что когда-нибудь умрёт, но поверьте, всё это полное фуфло. Я сам таким был, да и наверно от части и сейчас мой внутренний «я» пытается меня удержать в здравии, но чёрная дыра открылась, помните?
Я, скажем так, нахожусь в промежуточном состоянии, где за свои недолгие годы узнал о смерти не понаслышке. Меньше чем за тридцать лет на тот свет ушло огромное количество известных людей, бабушек, дедушек, а ещё у меня умерла тётя. Чуть ли не каждую неделю уходят любимцы миллионов, некоторые из них в совсем молодом возрасте. Часто эти смерти нелепы, а многие из них просто ужасны. Вся эта фауна лиц, которую окружал детский романтизм, вдруг резко и бесповоротно улетучивается в небытие. Ты сам начинаешь чувствовать себя чуть хуже, чем раньше. Привычки юности и пренебрежительное отношение к здоровью начинают выползать наружу, а ты ещё так мало прожил! Хорошее начало.
Но самое ужасное, понимаете? Самое ужасное — это не собственная смерть, хотя и она ужасает. Весь тавтологичный ужас заключается в любимых людях, которые намного старше тебя. Папа. Мама. Сестра. Сколько на них сваливается проблем возраста? Я прекрасно понимаю, жизнь идёт закономерным путём и по-другому быть не может, таковы правила игры. Но мне страшно видеть, как медленно и верно мои любимые люди всё дальше и дальше двигаются в сторону, где много опасностей.
Я очень много думал об этом. Пытался найти секретную формулу счастья. И хоть с самого начала было понятно, что такой формулы нет, но всё же сила чувств перекрывает любой здравый смысл. Ещё никто не умер, у каждого есть проблемы, но в целом живы и здоровы. Это сильно радует, но я боюсь будущего. Самое обидное, что даже нельзя продать душу дьяволу, только чтобы мои любимые были в здравии. И я сейчас говорю совершенно серьезно. Звучит бредово, но мне хотелось бы, чтобы сказка стала частью нашей яви. Я хотел бы вызвать сраного красного получеловека с рогами и заключить с ним контракт. С огромной радостью я продал бы свою душу и своё тело, только чтобы мои близкие всегда были счастливы, понимаете? Но так не бывает.