За час до полуночи (пер. Максима Дронова)
Шрифт:
Хоффер был в темных очках – вероятно, намеренно – и мрачно кивнул в ответ на то, что сказал ему сосед справа. Он выглядел достаточно собранным, и я подумал: интересно, что у него сейчас на уме?
Дед позвонил в маленький серебряный колокольчик, и приглушенный звук голосов тотчас же смолк. Все головы повернулись к нему, и он выждал еще мгновение, прежде чем заговорить:
– Карл Хоффер специально попросил нас собраться. Мне не больше, чем вам, известно, что он нам скажет, но, думаю, все мы знаем, о чем идет речь. Так что давайте послушаем.
Хоффер не встал. Он казался спокойным, но, когда на минуту
– Когда я стоял перед Советом несколько месяцев назад, объясняя мотивы своих действий в некоторых неудачно окончившихся деловых операциях, я пообещал возместить Обществу все, до последнего цента, потерянное из-за моей неосмотрительности. Я попросил дать мне шесть месяцев – время, достаточное, чтобы я мог реализовать кое-какие ценности в Штатах, оставленные мне покойной женой. Я знаю, что некоторые из присутствующих здесь думали, что я просто тяну время, и Обществу никогда уже не видать своих денег. Слава Богу, нашлись и другие, которые были склонны верить мне.
Этого замечания при других обстоятельствах было бы достаточно, чтобы заставить меня рассмеяться. За столом не было никого, кто верил бы своему соседу более пяти минут, стоило им только оказаться вне рамок суровых законов мафии.
Они это знали, и Хоффер знал, если только – но это казалось невероятным – что он и в самом деле был настолько глуп, чтобы смотреть на них только как на шайку немытых сицилийских крестьян, которых он запросто может обвести вокруг пальца.
– Ты пришел, чтобы сказать нам, что не сможешь заплатить, Карл?
В голосе деда я уловил еле заметный оттенок злорадства и плохо скрытое возбуждение. Спектакль Хоффера бледнел по сравнению с этим.
– Вовсе нет, Вито. – Хоффер повернулся к деду; на глазах у него снова были темные очки. – Я вполне мог бы управиться за то время, что было мне отпущено – во всяком случае, так меня уверяли американские адвокаты. Теперь же, когда произошло... – он запнулся, потом словно бы через силу, продолжал: – ужасное, я для меня в особенности трагическое событие, я могу заверить Совет, что мысль о возвращении денег, утраченных по моему небрежению, менее всего меня сейчас беспокоит.
Большинство из собравшихся явно взволновало это сообщение. Все зашевелились, послышался приглушенный, невнятный гул голосов, затем дед поднял руку.
– Может быть, ты объяснишь нам, Карл?
Хоффер кивнул.
– Все достаточно просто. Как всем вам известно, не так давно моя дорогая жена погибла в автомобильной катастрофе во Франции. Естественно, она оставила весьма значительное состояние, унаследованное от первого мужа, своей дочери Джоанне. По условиям завещания, я был следующим наследником, если бы девушка не успела вступить в свои права ко дню совершеннолетия. – Хоффер сжал руки, костяшки его пальцев побелели, он не отрывал глаз от стола. – Мне нелегко в это поверить, но я узнал из достоверных источников, что моя падчерица погибла сегодня утром в районе Монте Каммарата при весьма трагических обстоятельствах.
Что сицилийцы действительно любят – так это занимательные истории, и с этой минуты все обратились в слух.
– Несколько недель тому назад падчерицу
Мужчина в подтяжках сплюнул на пол при этом имени, и все зашевелились.
– Я не стал обращаться к Совету, так как понимал, что это не поможет. Все мы знаем, что Серафино держался в стороне от Общества, хотя пару раз его и использовали в качестве сикарио[6].
– Ты говоришь о нем в прошедшем времени, Карл, – заметил дед. – Следует ли понимать, что он действительно ему принадлежит?
– Это единственная хорошая новость, которую я могу сообщить сегодня Совету, – ответил Хоффер. – Полиция, как всем известно, беспомощна в подобных делах, так что, когда Лентини прислал записку с требованием о выкупе, я наскреб необходимую сумму и встретился с ним лично, как и было условлено, на дороге в Беллону. Он взял деньги и рассмеялся мне в лицо, когда я попросил вернуть приемную дочь. Он надумал оставить ее себе.
– Странно, – негромко прервал его дед. – Как мне известно, у Серафино отсутствует нечто, весьма существенное и необходимое для донжуана.
Хоффер помолчал, пронзительно глянув на него, и довольно находчиво возразил:
– Он метил не в меня, поступая подобным образом. Он хотел выказать презрение к Обществу – ко всем нам. – Пожав плечами, он широко развел руками. – Я не мог сидеть сложа руки, ничего не предпринимая, когда несчастная девушка подвергалась немыслимым надругательствам от людей Серафино. В прошлом мне уже приходилось пользоваться услугами ирландского наемника, полковника Берка, прославившегося своими подвигами в Конго. Мне подумалось, что такой человек сумеет выполнить то, на что не способен никто другой, – проникнуть в неприступные отроги Каммараты и вызволить мою приемную дочь. Я полетел на Крит, встретился там с Берком, и он согласился взяться за это рискованное дело, подрядив себе в помощники еще трех парней, из тех, что служили под его началом в Конго.
Даже я теперь слушал его с интересом, а в гостиной стояла тишина, как в соборе.
– Только когда полковник Берк и его парни приехали сюда, я обнаружил кое-что примечательное. Один из них был внуком нашего капо, молодой человек по имени Виатт.
Удар был рассчитан точно, и мяч полетел прямо в ворота Вито Барбаччиа. Дед ловко поймал его – думаю он ждал этого. Он откашлялся, и лицо его стало печальным и строгим:
– Все знают, что моя дочь с ребенком переехала ко мне после того, как ее мужа-американца убили в Корее. Она погибла от рук подлого наемного убийцы, покушавшегося на мою жизнь. К несчастью, мой внук отчасти обвинил меня в том, что произошло с его матерью.
Это, по-видимому, был вечер откровений и разговоров по душам.
– Мы отдалились друг от друга, и мальчик – тогда ему было девятнадцать – бежал с острова. На какое-то время я потерял его из виду, затем узнал, что он служит наемником в Конго. Он был у меня на днях с этим самым Берком и рассказал, для чего они приехали на Сицилию. Меня поразила эта история, и я не мог понять, почему Карл не обратился ко мне за помощью, но решил, что у него были на то свои причины.
– За помощью? – Хоффер опять воздел руки, точно взывая к Совету. – Разве кто-нибудь мог тут помочь? Моя единственная надежда была на Берка и его парней.