За далью воин (Артур-полководец - 2)

Асприн Роберт Линн

Нежная рука коснулась его макушки. Божественная благодать проникла в душу Корса Канта, пронизала всю его суть, ударила, подобно молнии. Не отнимая руки, Меровий заговорил неземным, отстраненным голосом - почти таким, каким произносил пророчество в харлекском лесу.

– Не бойся своей плоти, но и не люби ее. Если ты боишься ее, она будет владеть тобой. Если ты будешь любить ее, она поглотит и обездвижит тебя.

Король отнял руку. Корс Кант поднял глаза. По щекам его текли слезы. Dux BeIIorum тоже упал над колени перед особой, в чьих жилах текла Королевская Кровь!

Свиток

снова свернулся в трубочку. Меровий взял его со стола и отдал Корсу Канту.

– Оберегай эту реликвию, бард. Она была дана тебе, а не мне.

Корс Кант взял свиток. Руки у него немилосердно дрожали. Он крепко сжал пергамент. "Я понимал, но не знал! Я так крепко сжимал его там, в подземелье, и когда плыл по морю... Я прятал его от любопытных глаз.., но знал ли я, что это такое? Быть может, свиток сам сказал мне о том, как он важен?"

– Он никогда не попадет в руки врага, мой повелитель. Он всегда будет ждать тебя, когда бы ты ни попросил, если тебе понадобится доказать свое первородство.

Меровий вздохнул.

– Не знаю, придется ли. Не знаю, стану ли я вновь править моим городом, стану ли Царем Иерусалимским. Но одно я знаю наверняка: ты призван, Корс Кант Эвин, бард Камланна, зачесть этот свиток тогда, когда остынет прах Пендрагона.

Артус шумно выдохнул, поняв, что речь идет о его смерти. Однако он промолчал.

– А теперь мне пора идти, - сказал Меровий.
– У меня неотложный разговор с близким другом.

Он развернулся и вышел, не обернувшись.

Артус поднялся с колен. Далось это ему нелегко. Он поморщился. Таким усталым и постаревшим Корс Кант его не помнил.

– У меня также срочное дело, - сказал он и мрачно поджал губы.
– Не знаешь ли ты, где моя жена?

– Я ее видел в триклинии, государь, когда мы уходили.

– Разыщи ее. Попроси прийти сюда, в мой кабинет.

– Хорошо, государь.

Корс Кант поднялся и шагнул к двери, но на пороге остановился. Чувство долга снова вступило в спор с той клятвой, которую он дал своей возлюбленной. "Как я могу не рассказать королю Британии о том, что вышивальщица его супруги пыталась заколоть его? Как я могу умолчать о том, что эта вышивальщица - дочь принца, предавшего его? Но как я могу предать Анлодду?"

Корс Кант чувствовал, как распирает его грудь - совсем как пузырь, который надували чересчур усердно. Артус молчал, но Корс Кант чувствовал, что Dux Bellorum смотрит ему в спину и ждет.

"Ланселот ничего не сказал. Должен был или нет? И я тоже не сказал о ней ни слова!"

Корс Кант уставился себе под ноги и ни с того, ни с сего задумался о том, что происходит при ходьбе: голова управляет ногами или наоборот.

"Она моя принцесса. Моя богиня. Я обязан служить ей. Но он Dux Bellorum, он правитель Британии! Мой долг..."

– Ты хотел что-то сказать, бард? "Она моя.., моя любовь".

– Ничего, государь.
– "Будь проклят долг.., прежде всего я должен повиноваться ей!"

Корс Кант решительно шагнул в коридор, понимая, что переступил не только через порог кабинета.

Обратную дорогу он нашел без труда. Вернувшись в триклиний, он быстро разыскал принцессу Гвинифру, по обыкновению окруженную толпой

поклонников. Она восседала на коленях у какого-то рыцаря, и сын сенатора, известного своими выступлениями, обличающими похоть и взяточничество, гладил ее бедро.

– Госпожа, - обратился к ней Корс Кант.
– Dux Bellorum просит тебя оказать ему честь и прибыть в его кабинет, где он в столь поздний час трудится.

Похоже, ему не очень-то удалось скрыть осуждение. Но Гвинифра, если и заметила это, сделала вид, что это не так.

– Благодарю тебя, маленький бард, - сказала она, насмешливо улыбнувшись. Я по обыкновению невыразимо рада такому вниманию со стороны моего супруга, а его огромный кабинет.., я просто обожаю.

Корс Кант побагровел от смущения. Он снова не выдержал словесного поединка с Гвинифрой. Юноша поспешил прочь, уговаривая свое тело слушаться и не отвечать на зрелище полуобнаженной принцессы.

Но как раз на выходе из зала кто-то схватил его за плечо и сжал так больно, что юноша едва не вскрикнул.

Бедивир, чья физиономия заросла густой щетиной, зловеще уставился на Корса Канта. Один из передних зубов у Бедивира расшатался и сильно качался при каждом слове. Изо рта у рыцаря несло почище, чем из подземного царства Плутона.

Силач схватил Корса Канта за рубаху, притянул вплотную к себе и злобно прошептал на ухо:

– Ушла она через парадную дверь, вот только потом повернула, по кругу пошла, так что ищи ее.., у него в покоях. А уж чем они там занимаются, это ты сам посмотри.

Бедивир отпустил Корса Канта, и бард шлепнулся на пол, дрожа. Брат Кея расхохотался - противно, хрипло. Отвернулся и, покачиваясь, зашагал прочь.

Корс Кант, у которого чуть не остановилось сердце, вскочил и стремглав бросился к лестнице.

Глава 36

Ланселот шагнул в комнату, отбросив занавес. Анлодда, сидевшая на кровати, вскочила при его появлении.

– О... Ланселот!
– проговорила она, вскинула руки и тут же опустила.

– Ну?

– Давай поскорее, пока Этот Мальчишка не заметил моего отсутствия. Он тоскует обо мне. Почему - это я тебе рассказывала, так что давай больше об этом не будем. Болтать о таком - это все равно, что посылать букеты цветов мулу в благодарность за то, что он пашет твое поле.
– Она ойкнула, закрыла рот ладонью.
– Нет, ты не подумай, я не тебя назвала мулом!
– Ее щеки горели, как губная помада Селли Корвин.
– И не хотела сравнить то, чем мы собираемся заняться, со вспахиванием поля. О, мой язык! Почему я так много болтаю? Наверное, я похожа на варварскую обезьянку?

"Держи дистанцию. На самом деле тебя тут нет. Ты там, далеко-далеко, в лаборатории Франкенштейна. Но почему нет? Можно ведь? На самом деле - ведь нет ни ее, ни меня!"

– Разденься, Анлодда, - холодно распорядился рвущийся на волю Ланселот.

Она растерялась. Нашла взглядом какое-то пятнышко на стене. Питер видел ее словно сквозь воду. Ее фигурка колебалась, расплывалась.

Она разделась - так, словно собиралась лечь спать. Или так, словно пришла в баню. Никакой чувственности. Развязала шнурки туники на плечах, потом завязки на сорочке, и стащила ее через голову.