За деньги
Шрифт:
Вся растрепанная, грязная… оттраханная. По-другому и не скажешь.
В душевой кабине врубаю воду и сразу сползаю на пол. Холодный кафель охлаждает горящую кожу на заднице. Ноги обнимаю и жалобно скулю в угловатые коленки, пристально разглядывая уносящуюся в канализацию порозовевшую воду. Волосы быстро превращаются в мочалку, которой я отгораживаюсь от внешнего мира.
Как я здесь оказалась? Зачем?
Как вообще…
Черт.
Москву вспоминаю.
Я приехала в столицу наивным, всем верящим котенком. Девочкой, которая с двенадцати лет
Оказавшись среди тех людей, за которыми наблюдала все это время, мне реально снесло башню.
Я и не мечтала о таком.
Мне так хотелось быть «на уровне». Так хотелось соответствовать им. Но с зарплатой в семьдесят тысяч это реально сложно выполнимо. Вернее, просто невозможно.
Девчонки все модные, красивые, как с картиночки. И если наращивать волосы или колоть губы мне не было необходимости, то самые дешманские вещи, купленные на пьянковском рынке, явно выдавали мой уровень.
Тогда спас рынок покрупнее… На «Садоводе» я случайно нашла контейнер, где сумки были более-менее качественные. Строчки на швах ровные, фурнитура как надо. Реально не отличишь!.. Я ведь так близко оригиналы и не рассматривала.
Зато их рассматривали девчонки…
Нет. Они не сказали мне об этом и не высмеяли в лицо, поступив гораздо более изощренно и подло.
Они создали закрытый канал в Телеграм, назвав его «Паленая Злата из Пьянково», куда скидывали мои фотки и делали разборы образов с «Садовода». Канал довольно быстро набрал аудиторию около десяти тысяч подписчиков. Я о нем ничего не знала и продолжала посещать блогерские тусовки и вписки, совершенно не понимая, почему незнакомые люди все чаще встречают меня с улыбкой.
Я тогда была на седьмом небе от счастья. Слепой, глупый котенок.
Вот она жизнь, о которой я мечтала. Работа, любимое дело, друзья, оказавшиеся вовсе не друзьями.
А потом меня жестоко спустили на землю. Одну из тусовок сделали в мою честь. Там-то я все и узнала. Помню, рыдала в туалете гораздо сильнее, чем сейчас. Как вены не вскрыла – не знаю. Пообещала себе, что утру им всем носы. Больше они не будут надо мной смеяться.
Поклялась, что никто не будет!..
Как раз в это время Айка случайно рассказала про Дубай. Выбора у меня особо не было. Да и так правдоподобно все звучало…
Поверила.
Выплакавшись, хватаюсь за поручень и медленно поднимаюсь. Намыливаюсь и тру тело мочалкой, с особой аккуратностью – подмываюсь.
Засыпаю быстро. Ни минуты больше не думая. Еще чуть-чуть – и мозг взорвется. От мыслей, жалости к себе и самоуничижения.
А утром на столе в гостиной обнаруживаю пачку стодолларовых купюр и визитку черного цвета.
Первым делом пересчитываю деньги.
Пятьдесят. Охренеть. Пятьдесят по сто.
Пять. Тысяч. Долларов.
В рублях это почти как стоимость нашего дома в Пьянково. Зажмуриваюсь и снова ласково оглаживаю шершавую бумагу. Кажется, что вчера не так уж все плохо было, хотя между
Прячу деньги в сумку все с тем же прадовским ремнем.
Затем беру телефон и включаю его. Снова игнорируя пропущенные звонки, заношу с визитки контакт, который называю «Амир Хаджаев». Сохранив его, хочу написать в Телеграм, но в подключенных мессенджерах вижу только Вайбер.
Закатываю глаза.
Прошлый век. Будто Амиру сто лет. И аватарка пустая.
«Спасибо за деньги», – пишу, сдабривая благодарность краснеющим смайликом.
Сообщение быстро становится прочитанным. Жду, что придет ответ, но тут же горько усмехаюсь: мой хозяин быстро покидает сеть.
Глава 16. Злата
– Привет, курочка, – слышу в трубке улыбающийся голос Рубена. – Тратишь золотые яички? Перышки чистишь?
– Привет…
Нервно озираюсь. Есть стойкое ощущение, что я под колпаком. Сжимаю ручки от тяжелых пакетов и растерянно опускаюсь на лавку.
– Совсем забыла про меня, Златик. Хорошо, что я все помню.
– Что тебе надо?
– Говорят, у тебя заказ жирный образовался… Индивидуалистка.
Айка – дура. Все ему рассказала.
– Я человек добрый, красавица. Для тебя сделаю скидку. Будешь отдавать мне не тридцать процентов, как все, а только пятнадцать. Заказ оптовый – комиссия ниже, – ржет он в трубку.
– С чего вдруг я буду тебе платить? – злюсь.
– С клиентом тебя познакомил я?
Молчу, пребывая в ступоре. И почему я думала, что он отвяжется?
– Я-я, – отвечает Рубен на свой вопрос. – И привез тебя сюда… Кстати, деньги за дорогу и проживание можешь не отдавать. Я добрый. Анкету тебе сделал, опять же, она у меня сохранилась. И Хаджаеву тебя представил.
– И что дальше? Я не обязана…
– Да ничего-ничего… Может, ты и права? Не обязана, курочка моя. Вспомнил. Про твою анкету… Группу вот тут нашел. «Подслушано в Пьянково» называется. Слышала?
Пакеты с новыми шмотками валятся на мраморный пол с таким грохотом, что мимо проходящие женщины в хиджабах озираются.
Из глаз вырываются слезы, внутри – ступор. Если родители узнают, да еще и так… я просто умру. Лучше сама с собой что-нибудь сделаю, чем…
– Подумай, – заканчивает разговор Рубен. – Номер карточки ты знаешь. И советую меня не обманывать, мой цветочек. Ты хорошая девочка. Я рад, что ты теперь у Хаджаева. С ним тебе будет хорошо…
– Да пошел ты, – всхлипываю, отключаясь под дикий хохот этого говнюка.
Еще недавний положительный настрой тут же рушится. В груди снова дыра.
Амир Хаджаев в собственном номере три дня не появляется.
Три. Дня.
На мои сообщения он не отвечает, а Таня говорит, что не может разглашать информацию и Амир Рашидович сам со мной свяжется. С припиской: «если посчитает нужным».
Естественно, сообщать мне о своих перемещениях он не собирается.
В первый день я так сильно боялась, что он приедет и захочет повторить вчерашнее, что даже рада была.