За два столетия до конца
Шрифт:
Мили на эти выходные решила не ехать домой. Пока нет Мирры, она хотела подготовить минилабораторию у себя под кроватью для того, чтобы сварить оскаронский парафам. Сегодня она сходила в параптеку и приобрела все необходимые для этого инструменты и разрешенные препараты, а еще заскочила в «петуха» забрать кое-что у Конера.
Мэтр Саргус догнал ее, когда она выходила из ворот Академии, и навязался ей в сопровождающие, сказав, что ему тоже нужно «в город». Милея поняла, что просто так отвязаться не получится, поэтому согласилась на предложение мэтра. Потом она
Пока он шли к центральной площади, откуда можно было бесплатно попасть с помощью порткабин из города в Академию, Саргус и затеял разговор о своих видах на нее.
Ладно. В конце концов, он ей ничего плохого не сделал, поэтому вот так вот категорически отказывать она не хотела. Ей еще в конце года зачет сдавать по праву. Да и в свете ее решения об оскаронском парафарме, кто его знает, как дальше жизнь повернется после того, как она вытравит эту проклятую любовь из себя.
Милея сказала, что подумает над его словами, но, естественно, не сейчас. И вообще, сначала необходимо закончить учебу. А пока даже думать не может ни о каких романтических устремлениях. Времени на это просто нет.
Да, конечно, она, как и обещала, подумает над словами Реймера. Через несколько месяцев. Не сегодня.
Сегодня ей так хотелось покоя. Тишины. Так хорошо быть в одиночестве.
«Февраль. Достать чернил и плакать! – всплыло в голове Милеи, когда она извлекла из тайника дневник. – Писать о феврале навзрыд…»
Стоит ли поведать чистым листам терпеливого друга о том, что сегодня ей признался в любви мужчина?
Нет. Не хочется. Это так не интересно. Плоско, банально и несправедливо. Почему так получается, что ее любит не тот? Может быть потому, что она тоже любит не того. Но почему именно с ней так? Так больно!
Нет, о признании она писать не будет. Лучше, как всегда, о том, что ее жизнь сломалась полгода назад. Разделилась на «до» и «после». Как всегда, проклясть всех богов за то, что они придумали такую чудовищную вещь, как душевная привязанность к другому существу, от которой невозможно никак избавиться. И в очередной раз о том, что просто невыносимо продолжать скручивать в тугую спираль свои раздирающие душу эмоции. О том, что остается только калечить себя мерзким снадобьем. Что нет другого выхода. И что пора убирать чернила, слезы, бросать писать и начинать готовить парафам. Вот так. Сейчас и сразу. Навзрыд.
Блуждающий по темным дорожкам Академии взгляд девушки выхватил стремительно идущую по направлению к зданию общежития массивную фигуру в мантии.
«Это Он, – подумала Милея. – Зачем Он здесь?»
Мужчина решительно шагнул к входу и потянулся к ручке двери. Да, это был именно он – лорд Эрден.
«Да нет, это не Он. Просто это я уже спятила»
Милея на мгновение зажмурилась.
«Сейчас бы куда-нибудь в горы» – Мили подняла лицо вверх, чтобы
Вот совсем недавно она видела там – на небе – такие яркие звезды. Но вынудила себя вернуться к искусственному свету – и вернулась. А сейчас так страстно хотелось взглянуть на февральское ночное небо. С самой высокой заснеженной горной вершины. Полюбоваться. И закричать. Так громко, как только можно. Кричать до тех пор, пока из легких не вылетит последний атом кислорода. До хрипоты, до посинения.
Но нет. Это не для нее. Никаких гор и звезд.
Мили потянулась в карман и достала маленький кисет, наполненный терпко пахнущим порошком. Силерский горник.
Вот она – первая нота будущего реквиема по ее любви.
***
В вечер того же дня, когда лорд Эрден встретил на улице Саргуса и Грайв, он вызвал Реймера к себе в кабинет.
Хмуро кивнув ему в сторону кресла, демон отложил в сторону стилус и откинулся назад.
– Мэтр Саргус, когда Вы устраивались на работу, Вам отдел кадров давал для ознакомления свод правил поведения преподавателя Академии?
– Да, милорд ректор.
– Отлично. В таком случае, процитируйте мне пункт, где говорится о том, какие взаимоотношения не допускаются между преподавателями и студентами.
– Аааа, я Вас понял, – Реймер принял более расслабленную позу. – Видите ли в чем дело, милорд, мне очень нравится Милея Грайв. Очень. Даю Вам слово, что с моей стороны намерения по отношению к ней более, чем серьезные.
– Это прекрасно, мэтр Саргус. Но меня, как руководителя учебного заведения, где Вы изволите трудиться, Ваши намерения, какими бы благородными они не были, нисколько не интересуют. Меня волнует лишь морально-этическая сторона вопроса. И я вынужден настаивать на том, чтобы Вы все свои матримониальные планы по отношению к моим студенткам вынесли за рамки учебного процесса.
– Милорд, но ведь она уже почти выпускница. Осталось тут всего ничего. Я просто не могу упустить эту девушку. Она слишком хороша. Милорд ректор, Вы должны понять меня. В любви, как и на войне все средства хороши, я должен обратить ее внимание на себя, пока она рядом. Потом может быть поздно.
Лорд Эрден вдруг оглушительно хлопнул ладонью по столу.
У Саргуса недоуменно поднялись брови.
– Извольте потерпеть еще три месяца до выпуска, – ядовито произнес лорд ректор, – потом Вы с Вашим предметом обожания вольны делать все, что заблагорассудится. Я достаточно понятно выразился, мэтр Саргус?
И тут Эрден понял, что последнюю фразу он просто проорал.
«Боги, что я творю?» – вопросил сам себя демон, увидев иронично искривленные губы мэтра.
– Более чем, милорд, – в ответе Реймера проскальзывал легкий сарказм. – Я могу идти?
– Да, Вы свободны.
– Милорд ректор, – поклонился Саргус, не стирая с губ той самой еле заметной усмешки.
Закрыв за собой дверь, Реймер постоял секунду у двери, потом обернулся на табличку с надписью «Ректор Э. Эрден» и хмыкнул.