За голубым сибирским морем
Шрифт:
Павел на цыпочках вышел на кухню, достал из духовки уже засохшие котлеты и стал ужинать. Ел торопливо, аппетитно: проголодался, да и на душе было хоть и тревожно, но радостно.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ПО НОВОМУ ПУТИ
Рудник молчал. Голубенко послал напоминание, затем — второе, Шмагин дважды звонил. Чекаленко возмутился
Ряшков вызвал Шмагина и предложил ему самому «расхлебывать эту кашу». И тогда Шмагин снова пошел в обком.
Юрмаков тут же вызвал к телефону Чекаленко, спросил:
— Как у вас с предложением Стрекача? Двигается дело или нет?
— Да, мы этот вопрос пересмотрели, идея хорошая, одобрили.
— А дальше? Насчет внедрения то как?
— Так вот… Конкретно в наших условиях она все-таки не годится, тут…
— Словом, идею одобрили, а предложение отвергли.
— Видите ли, мы обсуждали на техсовете, мнения разошлись.
— Поэтому и не ставите вопрос о строительстве разреза?
Чекаленко молчал. Юрмаков вздохнул и сказал:
— Что ж, вы однажды предложили поговорить с вашими специалистами. Вот и редакция этого просит. Давайте проведем у вас широкое совещание. Пусть сам народ скажет.
— Совещание? К сожалению, не смогу на нем быть: уезжаю в Главк, — сказал начальник рудника.
Но такой ответ не смутил Юрмакова, он спокойно ответил:
— Вы уедете — главный инженер будет. Потом он вас проинформирует. Он же ваш заместитель.
Чекаленко сжал кулак, ругнулся про себя: его расчет и тут не оправдался.
А телефон поторапливал:
— Значит, решили? Пусть товарищ Соснин готовит совещание.
— Соснин? Н… да… — неопределенно произнес Чекаленко. — Я вот раздумываю, Петр Егорович. Неудобно получится: обсуждать будут важнейший вопрос, а хозяин рудника в командировке. Понимаете? Я, пожалуй, свяжусь с Главком, может, поездку отсрочат.
— Ну что ж, дело ваше.
К совещанию готовились работники редакции, горячо готовился к нему и Чекаленко. В эти дни он со многими поговорил. И все наедине… (Новая технология, освоение, неприятности. А план? Руду-то спросят! Где уж там о прогрессивке!).
Готовился, чтобы отстоять свое, а потом сказать: «Ну что? Я же говорил…»
И вот совещание открылось.
Зал был переполнен.
Никакого доклада не было. Заведующий промышленным отделом обкома Юрмаков прочитал вслух статью Стрекача, попросил желающих высказаться и сел.
Наступила тишина.
Ни звука.
Все озираются, высматривая, кто же первый поднимет руку.
Молчат.
Грибанов и Шмагин сидели в третьем ряду. Они приготовились записывать. А пока посматривали то на сцену, то в зал. Ждали. Взгляд
И опять ждали. Пока еще не волновались: выступят, не «раскачались» еще, так бывает почти на всех собраниях.
И президиум сидел спокойно. Чекаленко, Ряшков, Стрекач, Соснин. Только узкие глаза Юрмакова энергично поблескивали, выискивая в зале поднятую руку.
В зале по-прежнему — тишина. Изредка слышался лишь неторопливый шелест блокнотных листков да еле уловимый беспокойный перестук пальцев Юрмакова.
…Но вот Юрмаков сильно стукнул пальцами по столу и встал.
— Однако хватит молчать. До совещания некоторые горячо спорили — здесь молчат. Интересно… Кто смелый, давайте.
— Разрешите мне.
— Пожалуйста. Слово имеет начальник рудника товарищ Чекаленко.
Чекаленко, как и тогда, в день открытия Дворца культуры, медленно шел к трибуне, посматривая под ноги. Оперся на трибуну, но тут же отдернул руки, взглянул на них, не замарались ли они, а потом уж окинул взглядом зал, блестя большими очками в тонкой серебряной оправе. Тут его чисто выбритые, припудренные щеки начали краснеть.
— Товарищи! Наш долг — всячески поддерживать начинания новаторов. И мы это делаем в меру своих сил, способностей и возможностей. Вот и с этим предложением.
Я понимаю товарища Стрекача. Он у нас уважаемый человек. Мысль его, я бы сказал, совершенно патриотическая. Мы ее одобрили, мы сообщили о ней в министерство.
Ну, а как у нас? Есть ли смысл внедрять у нас? Давайте посмотрим на сравнительные данные экономичности открытых и подземных работ. В данном конкретном случае коэффициент вскрыши оказывается предельный, то есть экономически он как будто и целесообразен, а можно сказать, и нецелесообразен. Себестоимость тонны руды, добытой в разрезе, будет, примерно, та же, что и поднятой из шахты. Так зачем же нам разрез, зачем нам новая технология? Ведь у нас, товарищи, чрезвычайно много различных горно-геологических, горно-технических и хозяйственно-климатических факторов, и мы…
— А вы попроще, — перебил оратора Юрмаков, — попроще, товарищ Чекаленко, расскажите народу, почему невыгоден новый способ?
— Скажу, скажу, пожалуйста. Предположим на минуточку, у нас в забое — экскаватор. Это же махина, сложнейшая вещь! А кто у нас знает эту машину? Никто. А возьмите электровоз, буровой станок, новую систему взрывов?..
Нам надо переучиваться. Что ж, будем сидеть, учиться, а руду стране кто будет давать?
А климатический фактор, товарищи. От забайкальских морозов под землю лезть надо.