За Калинов мост

Денисова Ольга

– Я прочитаю, хорошо? Может быть, я не все правильно понял, конечно. И несколько слов там было, которых я не нашел в словаре.

Он вытащил листок из-за пазухи и развернул:

– Мы остановились на том, что причины и закономерности ее перемещения не выяснены. Читаю дальше: «Есть люди, к которым это растение благоволит и позволяет идти за собой. Таких людей немного, но и не мало: примерно один человек на сотню. Проникая за край...» Вот тут я не уверен, что перевел правильно, там стоит слово limes, а у него много значений. Так вот, проникая за край, растение может привести к изнанке... это тоже не точно... к задней стороне, может быть... к изнанке дома... Да, смысла, конечно, очень мало... через которую посредством обряда осуществляется проход на

переправу из калины. Серьезно, калина совершенно однозначно переводится, больше никаких значений у этого слова нет. Осуществив переправу, это растение становится непригодным для принесения семян. Чтобы получить его семена, необходимо за три дня до выпадения первого снега сбрызнуть его лепестки живой артериальной кровью того человека, которому она опускалась на ладонь. В день выпадения первого снега повторить опрыскивание теперь уже мертвой венозной кровью этого же человека. Кровь должна быть жидкой, поэтому смерть человека должна наступить за несколько минут до опрыскивания. Через десять дней цветок осыплется, и обнажится крупный плод. Плод этот будет созревать до весны под звездным светом. К первому полнолунию после весеннего равноденствия плод лопается с большой силой и выбрасывает от тысячи до полутора тысяч семян. Семя растения твердое, по виду напоминает перламутр, размером с зерно пшеницы. Вытянутой формы с заостренным концом. Если семена остаются в замкнутом пространстве, для их проращивания необходима жидкая питательная среда и жесткое ультрафиолетовое облучение. И дальше написана фраза, в которой не понятно ни одного слова. Я думаю, это не латынь, она только по звучанию похоже.

Маринка недолго переваривала сказанное:

– Медвежье Ухо... А ведь ты и есть тот самый человек, к которому она опустится на ладонь... Мне не нравится этот рецепт. А тебе?

– Мне кажется, тут есть еще один интересный момент. После переправы травка не принесет семян. А я думаю, что эти туманные слова о переправе, изнанке дома, о крае – это и есть то, для чего мы ее ловим. И тот, кто хочет получить ее семена, никогда не допустит, чтобы мы эту переправу осуществили.

– Но Волох говорил о совсем другом пути. Может быть, его путь не приведет к ее... хм... бесплодию?

– Может и так... – Игорь пожал плечами, – а может и нет. Насколько я понимаю, смысл того, что хочет сделать Волох, абсолютно тот же, только этот переход осуществляется при помощи другого обряда, не такого, как у всех. Я еще подумаю об этом, а ты спи.

– Мне теперь страшно засыпать... Вдруг сюда явится этот монах?

– Эй, Огненная Ладонь! Ты же ничего не боишься? И потом, я никуда от тебя не уйду, я тебе обещаю.

– Да я-то зачем монаху сдалась, – хмыкнула Маринка, – ему нужен тот, кому травка опустится на ладонь...

– Ну, с нами же герой спецназа ГРУ, ты не забыла? Вот тут-то он и пригодится.

– Кто это герой спецназа? – спросил Сергей, распахивая дверь.

– Да ты, Сережа, ты, – улыбнулась Маринка, – кто же еще?

– И для чего я должен пригодиться?

– Есть мнение, что за травкой охотимся не только мы, – уклончиво ответил Игорь.

– Да? А мне казалось, вы всех с радостью принимаете в свою тусовку. Одним больше – одним меньше, какая вам разница?

– Мы принимаем тех, кто спасает свою жизнь. А не тех, кто хочет нашей смерти, – пояснила Маринка.

– А... – Сергей странно посмотрел на нее – как будто посчитал полной дурой – и больше расспрашивать не стал.

Маринка спала почти до рассвета, а проснувшись обнаружила около подушки красивый костяной гребень, украшенный резным изображением диковинной птицы с женским лицом. На спинке кровати Игоря горело сразу несколько свечей, а сам он лежал с книгой в руках и жадно глотал строчки. Сергея в домике не было, отчего Маринка сразу вздохнула с облегчением.

– С добрым утром, – она потянулась. И настроение, и самочувствие были просто отличными.

– Привет, – Игорь отложил книжку.

– Ты что, и почитать с собой брал? – удивилась она.

– Нет. Представляешь,

я нашел это под кроватью, – Игорь показал ей затертую обложку, – знаешь, что это? Это Жюль Верн, «Пятнадцатилетний капитан». Издание 1903 года, с ятями.

– Надо же! Раритет! А гребешок тебе гадюка принесла в зубах?

Он улыбнулся и опустил глаза:

– Нет, я его просто нашел. И отмыл. Красивый, правда?

– Ага. А где поручик Ржевский?

– Травку ловит. Он уже два раза с крыши падал. Прибегал, брызгал слюной, требовал открыть секрет. Кстати, мы догадались, зачем эта бочка – в ней можно мыться. Если печка долго топится, вода в ней нагревается. А внизу есть пробка – она выливается наружу, под сваи. Только носить воду надо ведрами. Я помылся, и воды принес, только не знаю, тебе, наверное, мыться не стоит...

– Я отлично себя чувствую. Главное, чтобы вода была горячей, только полезно погреться.

– Я принесу еще два ведра, и мы их на печке вскипятим, – Игорь немедленно встал.

– Погоди. У меня к тебе такое деликатное дело... Ты не мог бы заманить сюда поручика и подержать его тут минут пять? Я ему не доверяю...

Игорь подмигнул ей и кивнул:

– Иди спокойно. Только ноги одень потеплей.

Его забота была такой приятной, и уютной, и согревающей... Наверное, Игорь тоже обладал какой-то волшебной силой – Маринка не сомневалась в том, что выздоровела благодаря его присмотру. Временами ей казалось, будто его внимание к ней проистекает не только из его дружеского расположения. Но, начиная рассуждать здраво, она понимала – он относится к ней скорей как к дочери, маленькой и слабой, требующей защиты и покровительства. И даже подаренный вчерашним утром цветок уже не представлялся ей знаком особенной к ней приязни. Не потому что она поверила в его рассказ с гадюкой. Игорь же не Сергей, увидев цветок, или найдя гребень, он сообразит подарить их девушке. Просто так, безо всяких далеко идущих планов. Эти здравые рассуждения грызли ее изнутри, она пыталась разглядеть в поведении Игоря опровержение для них, но не находила. И не могла взять в толк, для чего опровержение так сильно ей потребовалось.

Маринка никогда не искала себе защитников и покровителей, она сама отвечала за себя и свои поступки, и сама умела за себя постоять. Во всяком случае, до недавнего времени. Может, попав в экстремальную ситуацию, ей захотелось опереться на надежное плечо? Но в качестве надежного плеча герой спецназа ГРУ выглядел куда убедительней, а опираться на него Маринке вовсе не хотелось. Да и экстремального в сложившейся ситуации было немного – туристический поход по пересеченной местности. Однако проснулась она счастливой именно оттого, что медвежонок лежит на соседней кровати, и надо только руку протянуть, чтобы до него дотронуться.

А еще ей очень хотелось ему понравиться. Она даже начала жалеть, что стала для него Огненной Ладонью, а не цветком и не облаком. Ей невозможно захотелось быть красивой. Система ее ценностей дала глубокую трещину, то, что казалось ей важным еще позавчера, перестало иметь значение. Почему она не отрастила длинных волос? У нее получились бы такие красивые косы. Почему не взяла в дорогу никакой косметики? Если подвести глаза и накрасить ресницы, она бы выглядела намного симпатичней. И одеть, кроме спортивного костюма, ей больше нечего. Только юбку-занавеску.

Травка их покинула, едва рассвело, но солнце так и не показалось сквозь тучи. Маринка благополучно приняла ванну, и, за отсутствием зеркальца, воспользовалась блюдечком, которое нашла на дне озера. Костяной гребень тоже пришелся кстати. Она расчесывала мягкие от озерной воды волосы и корчила зеркальцу рожи, пытаясь придать лицу томное выражение печальной красавицы, как вдруг отражение ее неузнаваемо изменилось – лицо потемнело и сморщилось, как засохшее гнилое яблоко, нос опустился вниз и загнулся крючком, один глаз закатился вверх, обнажая мутный белок, а другой пожелтел, и зрачок его вытянулся в тонкую вертикальную полоску. Маринка в ужасе вскрикнула, и хотела отбросить блюдце, но пальцы словно приросли к нему.