За Калинов мост
Шрифт:
– Да нет, просто он привык к другому общению. Я думаю, у него была трудная жизнь.
– Это не повод. Опирайся на меня, пойдем. Я же никогда не устаю.
– Я тяжелый, – улыбнулся Игорь.
– Ерунда. Во время войны санитарки всегда носили на себе раненых, и ничего. Чем я хуже?
– Спасибо, Огненная Ладонь.
Она хмыкнула и задрала нос.
Сергей, увидев их, расхохотался.
– Да, юннат, ты совсем плох. Хочешь, я тебя понесу?
– Иди вперед, – выплюнула Маринка.
– Было бы предложено. Я серьезно говорю, я запросто
Этого бы Игорь точно не пережил. Даже висеть на шее у Маринки было не так стыдно, как сидеть на плечах у Сергея.
– Сережа, иди вперед, – сказала Маринка, – не надо нам помогать. Мы дойдем.
Тот обиженно пожал плечами, отвернулся и двинулся дальше, но вскоре догадался забрать у них оба рюкзака.
Игорь старался не опираться на Маринку слишком сильно, но она быстро его раскусила:
– Я хочу облегчить тебе жизнь, а не осложнить. Не вставай на ногу. Вообще не вставай. И не смей мне говорить, что с тобой все нормально.
Он улыбнулся, прикусив губу.
Сергей время от времени недовольно оборачивался – его явно не устраивал их темп. Сперва он, наверное, надеялся, что они попросят его помочь, но постепенно начал раздражаться – конца болота не предвиделось, а травка висела над Игорем с Маринкой.
Маринка устала, в этом не было сомнений. Не меньше часа она тащила Игоря на себе, и он уже не мог не опираться на нее всей тяжестью – боль вымотала его.
Серенький рассвет они заметили только тогда, когда перелет-трава умчалась на восток, скрывшись за облаками.
– Ну что? – Сергей остановился и повернулся к ним, – вы никуда не спешили? И что теперь делать? Посреди болота?
Маринка перевела дух и огляделась.
– Ха! Смотрите! Там домик! – она показала пальцем в сторону, – Травка никогда не бросает нас где попало!
Игорю не хватило сил обрадоваться.
Маринка. 19 – 20 сентября, день
«...взошли в нее, а там стол накрыт, на столе всего много – и кушаньев и напитков разных; в углу стоит кровать тесовая, на ней лежит перина пуховая»
Домик приподнимался над землей на сваях, и был очень маленьким. Разумеется, Сергей добрался до него первым. Маринка радостно ступила на твердую землю и из последних сил добрела до лесенки. Она думала, что это всего лишь островок в болоте, но за домом лежало небольшое озерцо с прозрачной водой, а за ним начинался лес, настоящий лес.
– Игорь, ты еще жив? – спросила она.
Он ничего не ответил, помотав головой. Она вздохнула – ничего, сейчас они поднимутся наверх, обсохнут, и вылечат его коленку. Сил не хватало смотреть, как он мучается. Над крышей торчала труба, значит, в домике была печка.
– Сейчас, поднимемся наверх и отдохнем, слышишь? – шепнула она, – потерпи еще чуть-чуть.
За
В единственной комнате домика действительно стояла печь, обложенная кирпичом, с широкой чугунной плитой и маленькой топкой. Вплотную к печи была придвинута огромная бочка с водой. Кроме этого, в комнате поместились две кровати – одна у печки, а другая напротив нее. Этим скудный интерьер исчерпывался. Ни стола, ни стульев в домик бы просто не влезло, настолько он был тесным. Два маленьких окошка выходили одно на север, другое на запад, поэтому в комнате было довольно темно.
Сергей сидел на корточках у печки, и, похоже, уже растопил ее, потому что грел руки у огня.
– Ну что? – усмехнулся он, увидев на пороге Маринку и Игоря, – Кровати – женщинам и детям, занимайте шконки, кому какая нравится.
– Ты осваиваешь обязанности кострового? – хмыкнула Маринка в ответ.
– Приходится, – он был миролюбив, – я нашел поленницу со стороны озера, и там же есть погреб, в котором полно еды. Отдыхайте спокойно. Сегодня я готов побыть и кашеваром.
Маринка скептически осмотрела одежду Игоря – надо быть ненормальной, чтобы посадить его на постель, она сразу же промокнет. Он, наверняка, долго сам стоять не сможет.
– Держись за печку, – скомандовала Маринка, и расстегнула его фуфайку.
На счастье, плотный ватник не промок насквозь, свитер под ним остался совершенно сухим. Маринка стащила вниз спортивные брюки, с которых на пол капала вода, чем смутила Игоря невероятно. Но сопротивляться он не мог.
– Садись. Осторожно, – ей снова пришлось подставить плечо, – можешь ногу согнуть?
Он покачал головой.
– Ничего. Сейчас, – пробормотала Маринка.
Из резиновых сапог на пол полилась вода.
Постель состояла из матраса, набитого сеном, такой же подушки и теплого стеганого одеяла – после прогулки по болоту Маринке она показалась роскошной.
– Отличная постель, – она помогла Игорю улечься, – сейчас я нагрею песок, и все пройдет, ты мне веришь?
Он кивнул и попробовал улыбнуться.
– Сережа, печка разгорелась? – спросила Маринка, раскрывая рюкзак и вытаскивая штанину с песком.
– Почти. Но готовить на ней рановато, плита пока холодная. Минут десять, наверное, надо подождать.
Маринка выругалась сквозь зубы и откинула одеяло, чтобы посмотреть на коленку Игоря. Разумеется, сустав сильно распух, но вчерашняя краснота прошла, и ноги посинели от холода.
– Это очень плохо, Медвежье Ухо, очень плохо. Я не знаю, как это лечат без лекарств. Я и с лекарствами не знаю, как это лечат.
Сергей подобрался к ним поближе и присвистнул:
– Да, не хило. Может, растереть? У меня есть водка.
– А анальгина у тебя нет? – на всякий случай спросила Маринка.
– Нет. Хотел взять, но передумал.