За круглым оконцемПовесть
Шрифт:
— А не скажешь ли ты мне, старой, сынок, кто такой этот «ЮЗ»? Или это человек какой, или кто?
Милиционер почесал затылок, полистал для чего-то книжечку с квитанциями на штраф и только тогда ответил:
— А кто его знает, бабушка. Дрессировщик, наверное. Так называются люди, которые не то что с тиграми, со змеей обняться могут.
— Ай! И не боятся? — удивилась бабуся.
— А чего им бояться-то! Они повадки зверей, как свои знают.
— Вот глянуть бы на него. Наверно, огромный такой…
Во дворе пятьдесят пятого дома с самого утра были сделаны интересные открытия. Жильцы вдруг обнаружили, что пропали мягкие придверные коврики: и на пятом этаже в двадцатой квартире, и в седьмой, и в первой. На дверях каждой квартиры была приклеена записка: «Ваш коврик одолжен во временное пользование и будет в ближайшее время с благодарностью возвращен».
А Васькина бабушка выскочила во двор из своего флигеля и, хватая ртом воздух, как курочка, подавившаяся зерном, произнесла:
— Кара-караул!.. И что это делается! Приготовила ватное одеяло, которое мне мать к свадьбе стегала.
Думаю, отнесу в утиль, накуплю краски для ремонта, а оно… — И бабушка развела руками, как вратарь в воротах. — Пропало одеяло. Было — и нет его… Васька! Постреленок! — вдруг спохватилась она. — Не оставляй дверь незапертой! И куда это ты запропастился?
В старом сарае, в глухом углу двора, заканчивались последние приготовления к приему посетителей. «Научная лаборатория юных зоологов» была открыта.
Из придверных ковриков и старого одеяла получились неплохие подстилки. На них свободно можно было разместить нескольких животных. Для змей ребята приготовили бельевую корзину, оставленную в сарае прежним хозяином.
Скоро ринется сюда поток посетителей, а пока друзья репетируют на деревянных дудочках симфонию собственного сочинения. Они возлагают на нее большие надежды, потому что знают: ни одна, даже самая коварная змея, не устоит перед прекрасной музыкой.
Но время шло, а сарай по-прежнему был пуст.
Правда, раза три кое-кто подходил к Севе и Ваське, но никто не привел даже облезлого щенка. Только старушка из соседнего дома полюбопытствовала, не смогут ли они из ее простого кота сделать дрессированного.
Кот был пушистым и таким ленивым, что его не только дрессировать, а, наверное, и разбудить по-настоящему было трудно.
— Можно бы попробовать научить его прыгать через обруч, — неуверенно предложил Сева.
— Ох, голубчики, лет пять тому назад он не только через обруч, по гардинам прыгал. Бывало, вынесешь его во двор, так он сразу на крышу, а потом по карнизу, красавец мой, как настоящий циркач, идет да хвостом, как платочком, помахивает.
Сева сунул коту под нос кусок колбасы. Тот понюхал, лизнул один раз и замурлыкал.
— Законченный лодырь, — вынес диагноз Васька.
— Безнадежен, — подтвердил Сева.
— Эй,
Ребята оглянулись. На заборе сидели Толька Жук и Коля Быховский.
— Кошкины дрессировщики! — завопил Коля.
— А вы проваливайте! Звали вас, что ли? — разозлился Васька.
— Да вы не злитесь, ребята. Мы по-хорошему, — протянул Жук и спрыгнул с забора во двор. — У меня щенок есть… Хотите, покажу? Овчарка.
— Да ну? — не сдержался Сева.
— Слушай ты его! — не сдавался Вася. — Не знаешь Жука? Врет он все!
Толька через несколько минут принес во двор маленького рыжего щенка. Щенок дружелюбно поглядывал на ребят голубыми глазами и издавал нечто среднее между лаем и повизгиванием.
— Откуда? — с завистью спросил Сева.
— Отец раздобыл где-то. Давно обещал, да держать негде. В квартире мать не велит.
Толька пустил щенка на землю. Он смешно забегал, тычась мордой в камни и щепки, и вдруг залаял звонко и сердито, припустившись за воробьем.
— А знаешь, Толька, пусть живет твой щенок в этом сарае. И кормить мы его тебе поможем, а? — вдруг предложил Сева.
— А как же… — начал было Вася.
— Да ладно тебе, — перебил Толька, — пусть живет.
— Смотри, какой славный. И дрессировать его вместе будем. — Сева засмеялся от удовольствия, поглаживая мягкую рыжую шерстку.
— Железно! — подмигнул Толька и протянул ему руку. — Вы начинайте сами, а у меня еще кое-какие дела есть. Потом загляну. Пошли, Коль.
— А как же его звать-то? — спохватился Сева.
— Как хотите, так и назовите, — засмеялся Жук. — Дело хозяйское.
Щенка решили назвать Шариком. Очень уж он был пушистым и толстым.
Обнюхав закоулки сарая, Шарик свернулся калачиком за корзиной и задремал, смешно подергивая во сне лапами.
Сева сбегал домой и принес для него кусок говядины, которую ему удалось выудить из кастрюли с борщом.
Васька тоже не остался в долгу и принес полбатона с маслом, хоть по-прежнему не испытывал к хозяину Шарика дружеских чувств.
Проснувшись, пушистый пес довольно заурчал и обнял лапами лакомые кусочки.
Дрессировкой Шарика друзья решили заняться немедленно.
Когда щенок наелся и, поднявшись с земли, сладко потянулся, Сева позвал его к себе:
— Сюда, Шарик, сюда!
Шарик завертел хвостиком, как пропеллером, и побежал, ковыляя на кривых, косматых ножках.
— Лови, Шарик, лови!
Васька подкинул тюбетейку. Она упала в крапиву, и Шарик с пронзительным лаем бесстрашно ринулся следом. Ткнул носом тюбетейку, повернул назад. Но по пути он увлекся Севиным шнурком и, ухватив его, уперся лапами в ботинок. Шнурок развязался, и Шарик, перекувырнувшись через голову, отлетел в сторону.