За мертвой чертой

Кучаев Александр

В другой раз он говорил:

– Из-за них, власть предержащих, многие тысячи умерли раньше времени, а многие тысячи не родились!

И ещё.

– Они обещают стабильность, другими словами, собираются сохранить, законсервировать собственное благоденствие и продолжение вашего убогого существования. Я же при вашем участии обязуюсь обеспечить всему простому народу зажиточную долголетнюю жизнь и духовное возрождение. Судите по делам, а не по цветистым речам нынешних властителей, судите по обстановке, окружающей лично вас, как материальной, так и духовной, по условиям, в которых вы живёте – по своему жилью, зарплате, одежде, качеству продуктов питания, здоровью

детей, по тому, как складывается ваша судьба и судьба ваших близких. Меня в своё время изувечили, чтобы я замолчал. Но, преодолев последствия травм, я продолжаю говорить, обличая страшную беспощадную воровскую чуму, поразившую наше общество. Однако одних слов недостаточно. Чтобы претворить в жизнь ваши чаяния, нужна другая, поистине народная власть, которую вы можете сформировать, проголосовав за меня.

Главным соперником Черноусова был Федотов, остальные несколько человек выступали в качестве статистов.

Федотов тоже говорил красивые слова и обязывался обеспечить различные улучшения. Ещё он говорил, что у Ольмаполя нет ни нефти, ни газа, ни других природных ресурсов, что область находится на дотации федеральной власти и поэтому остаётся только кроить те недостаточные субсидии, которые спускаются сверху.

– Тем не менее у вас есть крыша над головой, вы и ваши дети одеты и обуты, имеются средства на пропитание, нормальное медицинское обслуживание, вполне приемлемые условия для получения образования. А что может дать человек ниоткуда, у которого нет опыта управления достаточно крупным городом? Ничего прежде не сделав, он обещает златые горы! На чём же основаны его обещания? Ясно, что на пустом месте. Обеспечить нормальную жизнь двухсоттысячного населения – это не статейку накропать. Не дайте себя обмануть, иначе вы свалитесь в такую яму, угодите в такую западню, из которой долго придётся выбираться!

Выступления действующего градоначальника Виктор Алексеевич использовал против него же самого.

– Федотов ссылается на то, что у нас нет ни нефти, ни газа, ни других природных богатств, – говорил он, опровергая аргументы основного противника. – Всего этого, кроме железной руды, нет и в Люксембурге, европейском государстве, равного нашему Ольмапольскому району по площади. Но если Люксембург – высокоразвитая постиндустриальная держава с высоким же уровнем жизни, то Ольмаполь – нищий заброшенный край. Сравнений можно найти полно. Много ли природных ресурсов, скажем, у той же Японии, подверженной природным катаклизмам, или Финляндии? Не больше, чем у нас, между тем обе эти страны тоже процветают! А мы десятилетиями то топчемся на месте, то идём ко дну. Значит, дело не только в наличии или отсутствии полезных ископаемых, но и в желании и умении властей строить общественные и экономические отношения.

Газеты и телевидение поливали Черноусова грязью со всех углов и точек зрения, какие только можно было придумать. Припомнили даже амурную историю, приключившуюся незадолго перед тем, как его искалечили.

В ту пору, по слухам, он потерял голову из-за Генриетты Леопольдовны, жены своего бывшего газетного шефа, некоего Воробьёва. И она, вроде бы, воспылала к нему страстью и пренебрегла мужем ради большой любви. Но когда Виктор Алексеевич оказался в инвалидной коляске, женщина будто бы взвесила всё за и против и вернулась к законному супругу. Сразу после этого Воробьёвы уехали куда-то на сторону.

И вот этот пронафталиненный отрывок из жизни претендента на мэрское кресло вытащили на свет божий.

Журналиста в призме давнишнего любовного скандала стали подавать исключительно как аморального типа, для которого

не существует ничего святого, а на первом плане только удовлетворение сладострастия.

На самом же деле отношения Черноусова и мадам Воробьёвой были куда запутанней.

Кроме всего прочего, в те времена, равно как и теперь, действовали сильные подводные течения, линии которых, в частности, сводились к поиску компромата на независимого журналиста с тем, чтобы выдавить его из города.

Каждый шаг Виктора Алексеевича тщательно отслеживался. Не успел он перемигнуться с Генриеттой Леопольдовной, как с ней тут же побеседовали заинтересованные лица и за весьма внушительную сумму предложили завязать интрижку с корреспондентом. И без лишних слов вручили половинный аванс.

Мучившаяся от безделья и склонная к авантюрам, Воробьёва дала согласие и пустилась во все тяжкие. Однако в разгар отношений с Виктором Алексеевичем, узнав его как незаурядного свободомыслящего человека, отличающегося от остальной серой массы, она воспылала к нему неистовой неугасающей страстью и как-то раз вслед за мгновениями близости рассказала о подоплеке происходящего.

В ответ Черноусов только посмеялся и сказал:

– Забудь о нечистых деньгах и подонках, которые тебе их дали. Пусть сгинет всё прежнее!.. Нам ведь хорошо друг с другом и это – главное.

– Ах, Витя! – воскликнула женщина, обрадованная такому лёгкому отношению любовника к чёрному делу. – За один лишь час, проведённый с тобой, я готова отдать половину жизни! Ты пробуждаешь во мне только чистые чувства и помыслы; только познакомившись с тобой, я поняла, для чего стоит жить. А там, откуда я пришла, один примитивизм, бесконечное накопление и подгребание под себя. О господи, ну хоть бы краешек светлой мысли был у кого!.. Витя, миленький, давай уедем отсюда!

– Нет, Генри, уезжать рано, прежде мне надо вытащить на суд людской ещё одно дельце, показать, кто есть кто и откуда протянулись щупальца спрута.

Речь шла об афере, связанной с захватом Федотовым и его людьми машиностроительного завода.

– Черноусов, ты погубишь себя!

– Может быть. В любом случае в том помойном обществе, которое они учреждают, я жить не хочу. И всячески этому буду препятствовать.

– Ах, дурачок, ты не представляешь, как мне хорошо с тобой! Одно беда – сердце кровоточит, чует оно, кончится скоро всё не очень ладно.

Такая получилась у них любовь. Тогда, несколько лет назад, история эта получила широкую огласку, причём людская молва, в противовес газетам и телевидению, рисовала её только в романтическом свете. В итоге, обмарать Черноусова совершенно не удалось. Наоборот он виделся этаким возвышенным джентльменом, особенно в глазах большинства женщин.

Когда Воробьёвы уехали, в народе стали поговаривать, что их принудили покинуть город, пригрозив чем-то Генриетте. О том, что случилось с самим Виктором Алексеевичем, я уже рассказывал.

…Теперь эту историю снова пустили в ход, и опять ничего не вышло. И по другим позициям сказать слишком много про Черноусова информационные средства тоже никак не могли – журналист ничего не украл и был гол как сокол.

Поэтому постепенно акцент был смещён на то, что будто бы он по-прежнему в значительной степени невменяем, и довольно прозрачно стали намекать на дебилизм, олигофрению. Дескать, самовыдвиженец не в состоянии ни как следует, грамотно изложить свои мысли, ни тем более материально и финансово обеспечить себя лично, не говоря уже про город. Короче, по словам оппонентов, получалось, будто перед избирателями не кандидат в мэры, а Иванушка-дурачок.