За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
— Доверяю ли? Если б не доверял, не пришёл бы к тебе. Я чувствую, что ты можешь помочь…
— Что ж, я только позову Ераста. Он мне поможет.
Киприан силою мысли вызвал Ераста. Что он передал ему — не знаю, но в этот миг в дом вошёл Ераст и приветливо улыбнулся мне. Он, не говоря ни слова, взял из шкафа лист бумаги и ручку, и обратился к Киприану:
— Я готов.
— Хорошо, идёмте, — и Киприан прошёл в соседнюю комнату, а мы — за ним.
— Ераст, тебе только надо быть внимательным и записывать всё, что он скажет. А ты, — Киприан обратился ко мне, — приляг на кровать. Постарайся
Я лёг, но чувствовал напряжение в теле.
— Закрой глаза и постарайся не думать о своих бедах. Вспомни что-нибудь красивое, что ты видел в дороге.
Я погрузился в воспоминания. А вспомнить было что. Не знаю, что делал Киприан, только меня окутал тёплый туман, лучистый, светящийся мелкими искорками, и я будто бы погрузился в «сон».
— Николай, — меня кто-то тряс за плечо.
Я открыл глаз. Увидел знакомую мне комнату. Киприан держал в руках лист бумаги и смотрел на меня, улыбаясь. Ераст стоял рядом.
— Скажи мне, Николай, — заговорил Киприан, — ты что-нибудь помнишь?
— О да! Я вспомнил Марту и Бена! Это мои хорошие друзья…
— Может они смогут при встрече чем-нибудь помочь тебе? Ты сможешь их найти?
— Да, конечно, я помню их дом и где он…
— Подожди, — Каприан взял меня за руку, — я иду с тобой.
И вот мы у того самого места, где был дом Марты и Бена. Однако… Дома нет, сад зарос… Каприан закрыл глаза, а через несколько мгновений сказал:
— Ни женщина, ни молодой человек нам не помогут. Они на Земле… Вернёмся ко мне домой. Думаю, ты со временем восстановишь своё прошлое… Скажи, Николай, кто такая Инна? Ты что-нибудь вспомнил о ней?
Я бормотал это имя, оно мелодией звучало в моём сердце, мне стало легко-легко. «Это моя мама!» — пронеслась мысль. И я сказал Киприану:
— Это моя мама.
— Да нет, не может быть этого, ты не связан с нею серебряною нитью астральных тел.
— Тогда я не понимаю ничего…
— Ну, Николай, разве можно отчаиваться в начале пути. Я обещал тебе помочь и сделаю всё, что в моих силах. А ты помогай мне. Старайся усилием воли пробить блок забытья. Ты — сильный и сможешь со многим справиться сам. А сейчас вернёмся домой.
Я остался в доме Киприана. Идти мне было некуда. С интервалом в несколько дней Киприан повторял со мной «погружения в сон». С каждым разом я вспоминал всё больше и больше. И мы с Киприаном восстанавливали последовательность событий. Я вспомнил то, что болью отозвалось в моём сердце, когда я смотрел из окна в первый свой приход к подвижникам: Я был здесь раньше с той, которую назвал своей мамой.
Что-то не укладывалось в общий порядок событий. А я не мог вспомнить что-то очень важное для меня.
— Пойми, Николай, — говорил мне Павел, — тебе не достаёт самой малости, чтобы вспомнить всё. Ты уже сделал очень многое, но твои воспоминания не последовательны и обрывчаты. Что-то главное от тебя ускользает. Постарайся уловить «это» …
— Но как, Павел? Я пытаюсь…
— Николай, хочешь пойти с нами в долину? — Обратился ко мне Ераст. — Отвлечёшься. Сердцем отойдёшь, может, легче станет…
— А что, это хорошее предложение. Иди, Николай, — подбодрил меня Киприан.
— А может нам всем вчетвером
Павел тоже посмотрел на него. Киприан оглядел всех нас поочередно и сказал:
— Что ж, это не плохая мысль. Идёмте.
Взявшись за руки, мы перенеслись к подножию не то горы, не то холма. Это возвышенность среди равнины, которая сплошь изрезана речушками и время от времени взмывающими гейзерами. В гору шли пешком по тропке. И вот мы вышли к её вершине. Открылся живописный вид! Я некоторое время с восхищением смотрел вокруг. Мужчины ждали, пока утихнет мой восторг. Затем все по знаку Киприана опустились на колени. Я последовал их примеру.
— А теперь помолимся каждый о своём, — проговорил Киприан и, закрыв глаза, простёр руки вверх.
Павел сложил руки ладонь к ладони и поднёс их к губам, он тоже молился, закрыв глаза. Ераст стоял, опустив руки, и, глядя куда-то вдаль, что-то шептал…
Слова молитвы, обращённой к Богу, приходили сами по себе. Мне становилось легко и радостно, даже сам не знаю, отчего. Может, потому что я ощутил рядом с собой Его присутствие! Тепло облаком объяло меня. И ещё долго после молитвы я чувствовал на лице, руках — словно прикосновение, ощущение тепла…
Мы пешком спустились к подножию горы, а оттуда перенеслись домой. Я испытывал облегчение…
Со мной по возвращении с горы начало происходить нечто странное: меня знобило, слегка кружилась голова, подташнивало.
— Киприан, — позвал я друга, — мне что-то не по себе. Я себя плохо чувствую.
— У тебя озноб, — проговорил Киприан, подойдя ко мне, — сейчас я приготовлю тебе тонизирующий напиток.
И он вышел. А у меня потемнело в глазах. Всё стало чёрно-белым с серебристым отливом. Я дошёл до кровати и лёг. Я чувствовал неимоверную слабость. Вошёл Киприан, держа в руках высокий бокал. По комнате расплылся терпкий запах. Он подошёл ко мне и предложил:
— На-ка, выпей всё сразу, только мелкими глотками, а я побуду с тобой.
— Я выпью остальное после, — протянул я бокал Киприану.
— Нет, нет. Всё! Сейчас, при мне выпей.
— Очень приторный вкус… — пытался я возразить.
Но Киприан настоял на своём, а мне особо сопротивляться не было сил. Я допил напиток, и меня поглотил «сон», словно я окунулся в прохладу тумана. Я и спал, и не спал. Это очень странное состояние, когда находишься между сном и бодрствованием. Внезапно меня начало трясти. Я чувствовал, как сильные руки Киприана прижимали меня к кровати. Потом подошёл Павел. Я слышал, как они переговаривались меж собой, но смысл слов не улавливал. У меня в голове образовалось некое пространство, оттеснив все мысли, и в этом пространстве развернулся экран. А на экране стало появляться изображение чего-то, что я ещё не мог вспомнить. Это изображение пульсировало, становилось то ярче, то бледнее, и так до тех пор, пока я не вспомнил что это и где. Потом были события, которые я отчасти вспоминал при помощи Киприана, под влиянием его воздействий. Каждый раз, когда я не помнил имён и места действия, изображение на экране начинало пульсировать. Память восстанавливала события, и лента моего прошлого вновь вертелась.