За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
Я потерял связь с той, ради которой шёл на Землю. Я не знал, как вступить с ней в контакт. За время моего отсутствия она получила несколько моих «писем» из той информации, которую я оставлял для неё. Я видел, что моя «мама» пережила большую драму души, ведь она ждала сына, а родилась дочь. Она приняла её и смирилась перед Ликом Всевышнего, считая рождение девочки даром Божьим. Я был часто рядом с нею. Видел её слёзы, стенания, мольбы… От этого мне не становилось легче, скорее — наоборот… Я пытался её утешить, силою мысли обращаясь к ней. Но она гнала от себя мой голос. Она слышала меня, но не верила, сомневалась…
Нет, я не осуждал её за это,
Я был у подвижников, когда она приходила в мой дом. Найдя сад в запустении: клумбы не были вовремя политы и цветы привяли, она полила их и, вернувшись, вспомнив увиденное, утвердилась в мыслях, что я рядом с нею, что мой дух живёт в тельце маленькой девочки, её доченьки, к которой она испытывала с каждым днём растущую привязанность и любовь. Заботы о ней, о малышке, всецело её поглощали, и она все силы отдавала ей.
Сблизиться и войти с ней в контакт помог случай. И я благодарен Богу за дарованную нам возможность общаться вновь.
Всё происшедшее с нами до сих пор не укладывается в голове. В силу чего всё это произошло? Я не знаю. Есть в Жизни нечто, что сокрыто ото всех. То, что во власти Всевышнего.
А я, пожалуй, должен кое-что объяснить…
В последние годы Тамара стала приходить ко мне. Она хотела общения и стремилась вновь завоевать моё сердце, как это было когда-то на Земле. Однако… Это её решение запоздало на добрую сотню лет. За долгие-долгие годы ожидания и поисков, а после — и нашего разрыва, и не с моей стороны, а с её: ведь она не желала ни видеть, ни общаться со мной, очень многое изменилось. А Тамара, поняв, что моё сердце уже остыло к ней, стала мне вроде как мстить, и язвила при удобных случаях в разговорах. Я пытался ненавязчиво дать ей возможность разобраться окончательно в наших отношениях и в своих чувствах. И она смирилась… Во всяком случае, так казалось мне. Она более не навещала меня, а я готовился идти на Землю. Всё же смирение её было показным… Она не хотела, чтобы я ушёл на Землю, вот и вмешалась в естественный ход событий моей жизни…
За содеянное она понесла наказание.
Спустя некоторое время после моего возвращения домой, я случайно столкнулся с Тамарой у Николоса. Ведь она — подруга Лючии. Я был поражён увиденным!.. Тамара вела себя странно: она знала, что и как делается, но только — необходимое. Она знала своих друзей, но общаться с ними могла только о самом необходимом. Когда же разговор заходил о чём-то более пространном и возвышенном, она теряла к нему всякий интерес и оживлялась, лишь если говорили о том, что ей интересно: о еде, одежде, домашнем хозяйстве. Наблюдая за Тамарой, я был поражён тем, что она относилась ко мне, как к человеку, которого видит впервые.
В беседе с Николосом я спросил:
— Почему она так изменилась?
— Из-за чего это произошло? — словно переспросил меня Николос и сам ответил на вопрос. — Жизнь даётся человеку Свыше — от Бога. И никто не имеет права обрывать её: ни сам себе, ни кому-либо другому. А за Тамару Лючия говорила мне, что у неё отняты все её знания прошлых лет. Она готовится к сходу на Землю. Ей подобрали родителей и Путь. Но кто эти люди, ей не сказано. Да и, как говорит Лючия, это не имеет для неё теперь значения, потому что познания её сведены до минимума. И по Земле она пойдёт,
— Николос, тогда ей всё надо начинать сначала? Учиться, познавать…
— Да, ей всё надо начинать, что говориться, с нуля… — вздохнул Николос и продолжил. — Я не понимаю, что её заставило так поступить. Ведь она не глупая. Ведь она должна была знать, что её ждёт после…
— Сказать откровенно, Николос, я не знаю, что двигало ею. И мне как-то не по себе. Её вид…, разговор…, ограниченность… Может я в чём-то виноват… Я… не знаю…
— Не казни себя, Николай! Ты-то здесь при чём? Она что не понимала, что делает? Понимала. И всё же пошла на этот шаг преступления. Конечно, она — сильная женщина, но это не сделало её мудрой! Разве она не понимала, сколько жизней может быть оборвано в один миг? …
— Николос! … — воскликнул я, а он продолжил:
— Разве я не прав? Могло оборваться сразу две жизни — твоя и твоей матери…
— Николос… — произнёс я подавленно.
— Прости, если причинил тебе боль разговором, но это так. Разве — нет?
— Ты прав… Она и плод могли погибнуть… Когда в назначенное время я не пришёл, Силы Космоса запустили механизм на уничтожение плода… Ты знаешь, что этот процесс не обратим… И лишь Господь в последний миг своей Силою вырвал малышку из вод и вдохнул в неё Жизнь…
Я замолчал. Николос дотронулся до моей руки и тихо спросил:
— Ты сказал, что Всевышний вырвал малышку из вод?
— Да. Плод должен был захлебнуться в водах на выходе. Однако… всё обошлось… Но воды собрались в организме. Их надо было вывести, только откуда об этом было знать врачам, принимавшим роды. И если бы не вмешалось Проведение…, малышка осталась бы без матери…
— Ты говори, Николай, говори… Тебе легче станет…
— Что-говорить-то… Я переболел… Всё обошлось. Все живы… Разве это ни счастье? И к чему грустить?
— Ты говоришь верно, да, боль осталась и у тебя и у неё, и малышка травмирована.
— Что верно, то верно. Она знала, что срочно сходит на Землю, знала, что родители её очень ждут, что она идёт в хорошую семью, где найдёт заботу и Любовь… А получила….
— Николай, конечно, рождение девочки, когда ждали сыном тебя, было шоком для родных. Поэтому и малышка всё восприняла болезненно.
— Да, теперь всё прояснилось. Её приняли и любят. Но она гонялась за матерью и будет всегда глубоко подсознательно помнить, что её рождение шокировало мать. А она, малышка, и в эти дни боится потерять свою мать, и её строгость для девочки — сильное наказание.
— Николай, она боится потерять мать?
— Да… Она видела рядом с нею Смерть. И это запечатлено в сознании малышки…
— Не грусти, с годами всё поутихнет. А рано ли, поздно ли, живущие на Земле должны возвращаться к своему Началу, оставив плоти — плоть…
ЭПИЛОГ
Прошло четыре года…
Я был счастлив: моя милая снова носила частичку меня под сердцем… Я ждал-не дождался встречи с ней…
Мои тесные контакты с ней прекратились, мне это было запрещено делать: беременность протекала очень тяжело, и непосредственный контакт мог привести к плачевным последствиям; да и Инна была обременена заботами… Моя сестра Саша росла очень неспокойным ребёнком и доставляла много забот как родителям, так и воспитателям… И не мудрено: ей было суждено родиться девочкой, но программа, заложенная в ней до рождения, была предначертана для мальчишки…