За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
Меня уже не трясло, прошли озноб и тошнота. Я находился в смятении от такого изобилия информации, восстановленной мозгом. Чувствовал я себя обессиленным. Мне хотелось спать… Но теперь меня одолевал здоровый сон. Мои друзья моё молчание истолковали иначе: они решили, что я потерял сознание. И Киприан стал трясти меня за плечо:
— Николай… Николай Ты слышишь меня?
— Да, да… я слышу…
— Что с тобой? Что ты пережил?
— Я всё расскажу потом… Сейчас хочу спать…
— Николай, — заговорил Павел, — ты как себя чувствуешь?
— Всё
— Пусть отдохнёт, — вставил своё слово Киприан. — Мы с тобой, Павел, вернёмся в гору, а Ераст побудет с Николаем на случай… — голос Киприана звучал всё глуше и глуше. Конца фразы я уже не слышал, потому что уснул.
Пробуждения моего мои друзья-подвижники ждали трепетно, с нетерпением. Я проспал трое суток, а проснувшись, онемел от осознания всего происшедшего со мной. Я понимал, что они ждут моего рассказа обо всём случившемся, но… я не мог тратить время на разговоры.
Теперь я всё вспомнил: я знал, что мне надо делать. Принеся слова извинения моим друзьям, я покинул их, пообещав вернуться несколько позднее и всё объяснить.
— Поступай, как считаешь наиболее важным для тебя, Николай, — сказал мне Павел, — а мы уж никуда не спешим.
— Киприан огорчится, узнав, что ты покинул так спешно нас в его отсутствие, — добавил Ераст и продолжил, улыбаясь: — Я рад за тебя, и до встречи, Николай.
— До встречи. Я обязательно вернусь ещё к вам!..
Теперь мой путь лежал в дом Учителя. Я только и думал: «Лишь бы он был дома… лишь бы он был дома» … Ещё миг и я у порога дома Учителя. Моё сердце радостно затрепетало: Учитель дома!
Когда я вошёл в дом, Учитель сидел за столом, сложив голову на согнутые руки. Видимо, он читал и задремал. Рядом лежала большая книга, раскрытая почти на середине.
— Учитель, — позвал я его, подойдя, — Учитель!
Он встрепенулся. Поднял голову, тряхнул ею. И на меня уж смотрели чистые глаза, свободные ото сна. Они излучали тепло. Лицо Учителя преобразилось — он улыбался.
— О! — воскликнул он, — Николай! Это в самом деле ты? Я не грежу?
— Нет, Учитель. Это действительно я, Николай. Скажи мне, как они? — сразу же я задал вопрос, терзавший меня.
И Учитель понял меня. Он просто ответил:
— Смотри, — и взял меня за руку.
Я увидел ту, которую люблю больше жизни. Я видел её живой и здоровой. Я видел её, которую должен был назвать мамой… Она кормила грудью туго спелёнатого младенца… Значит, всё обошлось… Господь не допустил непоправимого… Жива она…, жива и малышка — моя сестра…
Перед Инной на столике лежала раскрытая тетрадка с недавно написанными стихами, а сама она смотрела в окно и улыбалась, вспоминая о чём-то:
Ждали сына, Родилась — дочь! Она пришла светлым днём, А не в тёмную ночь. Здесь тайна Твоя, Господи, сокрыта. ВедьЯ вздохнул облегчённо.
— Учитель, сколько времени я отсутствовал?
— Земным исчислением — два месяца и… семь дней.
Я сел на стул, на котором только что дремал Учитель. Он же сел с другой стороны, напротив меня и спросил:
— Хочешь чего-нибудь поесть или освежающего?
— Нет, я не голоден, пить тоже не хочу.
— Тогда рассказывай, что произошло с тобой? Где ты был всё это время? Я уже не знал, что и думать…
— Хорошо, я расскажу… — и я поведал всё то, что произошло со мной с того момента, когда я простился с ним и до нашей встречи сейчас.
Выслушав меня, Учитель вздохнул:
— И почему я послушал тебя? — спросил он не то меня, не то себя самого.
— Кто бы мог подумать, Учитель, что подобное случится со мной в Пути к Озеру Забвения? Разве мог я или ты это предвидеть? — попытался я его утешить, потому что по его виду догадался, что в случившемся он винит себя.
На мои слова утешения или оправдания, он ответил:
— Я предполагал о такой возможности…
— …?!
— Да, это так. Но я не хотел тебя беспокоить ещё и этим перед тяжёлым испытанием — возвратом на Землю. Я не думал, что она так решительна…
— Кто она?! — воскликнул я вопросительно, и тут же меня сразила мысль: «Тамара!»
Всего одно слово, а сколько оно значило! Я вопросительно глянул на Учителя. Он также взглядом ответил мне, подтверждающе. Я не ошибся. Мои сомнения относительно Тамары подтвердились.
— Почему она это сделала? — недоумевал я. — Зачем?
— Она хотела удержать тебя здесь… Любой ценой… Она хочет быть рядом с тобой всегда…
— Но я не хочу!
— Для неё её желание оказалось превыше.
— Учитель, а как же она так смогла воздействовать на меня? Какой такой Силою?
— О, Николай, этого не знаю и я.
— Что же теперь будет с ней?
— Она будет наказана.
— Как и чем?
— Николай, — улыбнулся мне Учитель, — ты задаёшь мне такие вопросы, словно я Сам Господь Бог.
Я улыбнулся в ответ Учителю.
В этот вечер мы долго разговаривали. Нам было о чём поговорить.
Я чувствовал, что Тамара ищет меня. Видеть её зачем бы то ни было я не хотел. Поэтому, оградив себя, как и она ранее, когда я искал её, «стеной непроницаемости» по совету Учителя, я отправился к подвижникам. Сдержав своё обещание рассказать всё, происшедшее со мной, я впал в меланхолию. А несколько позже мной овладело отчаяние.