За последним порогом. Цена жизни. Книга 2
Шрифт:
– Ладно, что это мы вдруг взялись сплетничать о мужчинах, – недовольно сказала Алина. – У нас, вообще-то, занятие. Или ты за чем-то другим приехала?
– Нет, у нас занятие, – подтвердила Лена. – Закончили сплетничать, работаем.
– Скажи мне, – проницательно посмотрела на неё Алина, – ты не замечала в последнее время в себе какое-нибудь изменение восприятия
– А знаешь, замечала, – подумав, ответила та. – Но там какая-то дурацкая картина. Довольно неприятная, и я стараюсь так не смотреть.
– Давай, рассказывай, – живо заинтересовалась Алина.
– Ну… – протянула Лена, подбирая слова. – Мы же видим Сияние как множество светящихся нитей, так?
– Очень упрощённо, и в целом не совсем верно, – с сомнением сказала Алина. – Так видят в основном низкоранговые Владеющие. Но если не вдаваться в детали, то можно сказать и так.
– Вот эти нити у меня начали складываться в паутину, по которой мы все перемещаемся. Она прогибается под нами, пружинит, постоянно вибрирует. Она вибрирует вообще от всего – достаточно бросить камешек, чтобы по ней пошли волны. И вот от этого бесконечного колыхания у меня очень быстро начинает кружиться голова.
– Это действительно неприятно, – согласилась Алина.
– Нет, неприятно не поэтому, – покачала головой Лена. – Если присмотреться, то где-то наверху угадывается тень огромной паучихи, которая наблюдает за всем, что копошится в её паутине. Я просто чувствую её холодный взгляд, и это действительно жутко.
– Какой необычный образ Госпожи Рассвета, – восхищённо сказала Алина. – Никогда не слышала о такой интерпретации. И давно у тебя это началось?
– После того как получила эссенцию, – грустно сказала Лена.
– И ты теперь хочешь избавиться от эссенции, – предположила Алина.
– Не думаю, что это поможет, – покачала головой Лена. – Похоже, что этот образ будет всегда со мной. Но избавиться от эссенции я действительно хочу.
– Так это просто сделать, – хмыкнула Алина. – Просто полетай день-другой, вся эссенция на это и уйдёт.
– Нет,
Глава 4
Я окинул грустным взглядом роскошно отделанный коридор – в одиночестве вся эта роскошь меня совершенно не радовала. И ведь это, по сути, всего лишь начало путешествия, а что же будет в конце? Наверное, совсем озверею. «Всё-таки надо было лететь вместе, – в очередной раз подумал я. – Открыли бы этот самый модный дом чуть позже, ничего бы не случилось». Немного покрутил эту мысль в голове и со вздохом двинулся к неприметной двери в конце коридора.
За дверью открылся маленький тамбур, а за ним – узкая винтовая лестница из какого-то упругого пластика. С виду этот пластик выглядел почти как металл, и его легко можно было бы с металлом перепутать, если бы лестница не находилась в постоянном движении – изгибалась, снова выпрямлялась, скручивалась, как пружина, и тут же раскручивалась обратно. Здесь сразу становилось понятно, что спокойствие пассажирской гондолы совершенно искусственное, а на самом деле воздушный океан сейчас изрядно штормит.
Я кое-как преодолел лестницу, цепляясь за ледяные перила, которые постоянно норовили вырваться из рук, и, наконец, достиг второго тамбура. В основной гондоле качка тоже была заметной, но по крайней мере, здесь пол не пытался выскочить из-под ног и убежать куда-то в сторону. Несколько коротких коридоров, ещё пара лесенок, и я, наконец, оказался в главном коридоре, по которому и двинулся в сторону рубки, изредка прижимаясь к стене, чтобы пропустить матросов, пробегающих мимо с озабоченным видом. Судя по моему опыту, если работник напускает на себя очень озабоченный вид, то это обычно означает, что он сачкует, но возможно, у воздушников всё иначе.
Конец ознакомительного фрагмента.