За последним порогом. Цена жизни. Книга 2
Шрифт:
– В принципе, всё это возможно, – после некоторого раздумья сказал епископ. – Хорошо, баронство Раппин получит эти права на десять лет.
А ведь кое-что из запрошенного в компетенцию епископа Дерптского совершенно не входит. В частности, торговля янтарём полностью контролируется архиепископом Рижским. Но при этом епископ без раздумий раздаёт обещания за монсеньора, и это наводит на разные мысли. Например, о том, что разговор со мной планировался, и архиепископ выдал фон Херварту серьёзные полномочия для торговли. Похоже, попы здорово всполошились от перспективы войны на ливонских
– Я предпочёл бы немного расширить эту договорённость, ваше преосвященство, – вкрадчиво сказал я. – Например, пусть эти права будут даны на тридцать лет с возможностью продления, а взамен я готов выплачивать церкви двенадцать процентов вместо обычной десятины.
– Четырнадцать, – фон Херварт заинтересованно посмотрел на меня.
– Тринадцать, и мы договорились, – отрезал я.
– Вы умеете убеждать, барон, – с удовлетворением заметил он.
– Лучше всего будет сделать это непубличным указом архиепископа Рижского, – предложил я, и епископ согласно кивнул. – И ещё в дополнение к подписи монсеньора я хотел бы получить и ваше письменное согласие.
– То есть от человека уходящего папы, и от человека будущего папы? – понимающе усмехнулся фон Херварт. – А вы предусмотрительны, барон.
– Мне также кажется, ваше преосвященство, что настало время поговорить и о более глобальных вещах. Не пора ли начать понемногу приводить к норме отношения Ливонии и княжества? Те неприятные события в Пскове случились почти тысячу лет назад. Я понимаю, что сразу убрать всё накопившееся невозможно, но почему бы не начать с малого? Не стоит пока трогать разного рода идеологические ограничения, чтобы не тревожить непримиримых, а вот торговые препоны можно и начинать понемногу убирать. Выгоду от этого все мы получим большую и сразу, а в глаза такие послабления особенно бросаться не будут – разумеется, если снимать ограничения постепенно. Дополнительно замечу, что и князю Яромиру в этом случае гораздо проще будет отказаться от конфронтации.
– Допускаю, что это действительно назрело, – задумчиво сказал епископ. – Разумеется, я не вправе говорить что-то определённое до того, как посоветуюсь с монсеньором.
– Я бы предложил такой вариант, ваше преосвященство: пусть наши специалисты встретятся с вашими – например, у меня, в Раппине, – и наметят несколько вариантов снятия торговых барьеров. С оценкой возможных экономических и политических последствий.
– Неплохое предложение, – кивнул фон Херварт. – Так и сделаем. Но в дополнение мы всё же хотели бы получить от князя Яромира письменное обязательство о ненападении.
– Не вижу препятствий, – улыбнулся ему я.
Лена кивнула равнодушно взглянувшему на неё охраннику и прошла на территорию. Асфальтированная дорожка вильнула, уходя к Дому собраний, а Лена привычно свернула на тщательно расчищенную тропинку, уводящую влево. Через пять минут ходьбы по тихому зимнему лесу тропинка привела её к особняку Матери – довольно причудливому, но выглядящему в этом заснеженном лесу на удивление гармоничным.
Замка в двери не было, так что стучаться Лена не стала – да особой нужды в этом и не было. Алина её почувствовала
Алина выглянула из двери гостиной и приветливо ей махнула.
– Лена, здравствуй!
– Привет, Лин, – отозвалась Лена, аккуратно расправляя на вешалке песцовую шубку. – Занята?
– Уже нет, – махнула рукой Алина. – Всё равно день потерян. Ко мне сегодня неожиданно приехал этот ваш кутюрье, полдня меня мучил. А кстати, почему он так быстро приехал?
– Получилось продвинуть тебя вперёд, – объяснила Лена. – Там одна из заказчиц отказалась, вот я и поставила тебя вместо неё.
– А почему отказалась? – с любопытством спросила Алина.
– Не знаю, она не сказала, – пожала плечами Лена. – Скорее всего, не сумела объяснить мужу, что за такое платье это совсем недорого.
– Ну да, ну да, – засмеялась Алина. – Некоторые мужчины настолько тупые, что им невозможно объяснить даже самые элементарные вещи. Знаешь, я всё никак не могу привыкнуть к мысли о том, что ты открыла модный дом. В моей голове это с тобой как-то совсем не вяжется.
– Я что, плохо одеваюсь? – с обидой спросила Лена.
– Нет, одеваешься ты хорошо и со вкусом, но для меня ты всё равно никак не ассоциируешься с модным домом. Вот если бы ты открыла магазин оружия, то я бы совсем не удивилась.
– Почему-то никто, кроме тебя, не находит в этом ничего странного, – недовольно заметила Лена.
– И это тоже удивительно, – согласно кивнула Алина. – Тебя и в самом деле все считают обычной блондинкой, у которой на уме только тряпки. Поразительно, насколько хорошо у тебя получается дурить людей, причём это выходит у тебя само собой, без малейшего усилия. В точности, как у Кеннера, прямо узнаю его стиль. А кстати, куда он исчез?
– Извини, Лина, – развела руками Лена.
– Не хочешь обсуждать мужа?
– Нет, мужа я вполне могу с тобой обсудить. Я не могу обсуждать главу семейства.
Алина кивнула с понимающим видом.
– Мне как-то сложно это принять, – пожаловалась она. – Никак не могу воспринимать мужчину в качестве главы.
– С главами дворянских семейств ты же общаешься, – с удивлением посмотрела на неё Лена.
– Это другое, – махнула рукой Алина. – Если есть полномочия говорить от имени семейства, то мне этого достаточно. И неважно, кто это – да хоть говорящая лошадь. Мне для себя трудно представить мужчину в роли главы.
– И Кеннера не можешь представить? – с любопытством спросила Лена.
– Кеннера? – она задумалась. – Не знаю… Так-то Кеннер всегда мил и обаятелен, но временами в самом деле может сильно надавить. Знаешь, иногда из него прямо лезет Кеннер Ренский, а вот того кем угодно можно было представить.
– Ты просто ограничиваешься одарёнными, а из них действительно сложно выбрать кого-то приличного. У нас на боевом их и нет, нормальных-то мужчин. Разве что Иван уже более-менее, девчонки его здорово пообтесали.